— Кара…
Паша? Нет, это не мог быть он, потому что не знал девушку, которую так звали. А раз Николас, добрый друг, что связал мою судьбу с этими четырьмя буквами, копался в чернозёме на краю деревни Эджервилль, то взывать ко мне мог только…
— Константин?! — я села так резко, что практически столкнулась лбом со склонившимся надо мной мужчиной. — Что… что происходит?!
— Ты уснула. Всё в порядке?
Его брови слегка хмурились, губы сжались в линию. Беспокойно всматривались в мои черты глаза. Я заметила в их уголках морщинки. Они не портили его, наоборот даже, придавали живости. Он, должно быть, устал. Мало того, что пришлось участвовать в авантюре по добыче грифоньей крови, проводить учебно-воспитательный процесс в гарнизоне, так ещё и дерзкая девчонка читала его книгу, спала в его кроватке и ела бы из его миски, если бы тут таковая была. Я провела по лицу руками, смахивая остатки сна.
— Да, порядок. Всё готово? Можно идти?
— Да и как можно скорее. Мы должны попасть к месту встречи до заката. Когда Око приблизится к грани, появится Исдар.
— Исдар? Поставщик?
— Один из немногих мальдезерцев, предпочитающих дело драке. Тебе понравится, очень необычный человек.
Я кивнула. Было интересно познакомиться с представителем народности, населяющей немалую часть Амираби.
И вообще, хочешь узнать что-то новое — из крепости вылезай.
Глава 19. Злая пустыня
Солдаты разбрелись кто куда, провожать нас вышел только смотритель крепости. У южных ворот лениво жевала колючки парочка навьюченных верблюдов. Константин помог мне взобраться на одного из них, а сам оседлал второго.
Чем дальше от гарнизона мы отдалялись, тем тернистее становился путь. Исчезли редкие растения. Слои песка утолщались, переходя в цепочки дюн. Воздух трепетал под огненными поцелуями Ока. Само светило походило на гигантский, налитый кровью глаз. Горячий ветер гулял по сыпучему морю, оставляя на его поверхности волны и рябь, подбрасывал вверх стеклянные крупинки, играл ими, и те норовили осесть на всех не прикрытых тканью участках тела — царапали глаза, забивались в ноздри, скрипели на зубах. Плотные платки худо-бедно защищали лица, а золотистые мантии — тела.
Мы не разговаривали. Выживающим вопреки зною и жажде не до бесед. Я слегка отстала, и когда Константин обернулся проверить, иду ли следом, моё сердце болезненно сжалось. Капюшон, платок, острый прищур зелёных глаз, ужасный жар, песчаные вихри, льнущие к статной фигуре — как будто мы перенеслись на Багровое поле, и обоняние вновь терзает запах палёной плоти, а вопли раненых — слух. Я помотала головой, прогоняя наваждение. Мой спутник подождал, пока приближусь, и тогда простёр к горизонту длань.
— Смотри, — его голос звучал глухо из-за платка, — оазис! Скоро сможем отдохнуть, потерпи.
Сил отвечать у меня не было. Я просто кивнула и в принципе была согласна с любым планом, если тот включал в себя воду. Приличия ради глянула, куда указывал Кольдт. Сперва показалось, будто он посмеялся надо мной. Впереди был всё тот же марсианский пейзаж с крутыми барханами и подпирающими пурпурное небо отвесными скалами. Затем, присмотревшись, я увидела за дрожащей пеленой раскалённого воздуха зелёный островок.
Пальмовые деревья обступали водоём как реснички, оберегающие глаз. Влага была божьим даром посреди красного ада и заслуживала преклонения. От силы её власти мои ноги подогнулись, и я рухнула на берег, будто бы вымаливая разрешение прикоснуться к ней.
Несколько позже два путника сидели в тени перистых листьев, прислонившись спинами к прохладному валуну, наблюдая за алым гигантом, которому по человеческим меркам оставалось пройти до линии горизонта сантиметров пять. Верблюды отдыхали неподалёку, при этом их челюсти с крупными зубами ни на минуту не переставали двигаться. Быть может, поэтому Константин спросил:
— Ты голодная?
— Перед тобой человек, побивший мировой рекорд в потреблении воды. Я уменьшила этот пруд литров на сто, клянусь. Мест нет, — и в доказательство, что в ближайшее время мой организм не примет ничего сверх выпитого, похлопала себя по тугому, как барабан, животу.
Константин улыбнулся.
— Что такое рекорд?
— Наилучший результат в чём-либо.
— У нас не ведётся учёт достижений. Важные события заносятся в хронику. Есть ещё ежеквартальный вестник, но он, как книга, дорогой. Я не читаю — некогда, да и не найду внутри того, чего бы не знал, ведь именно моя семья творит историю Амираби. Зачем мне искажённый взгляд?