Я вспомнила голые ветви клёнов, облетевшие листья на дорожке, и не поняла, на что именно собрался глазеть этот барон. Взглянула на Константина и чуть не подпрыгнула. Губы его сжались в холодную линию, очи метали молнии, руки скрестились на груди. Он походил на скульптуру античного бога в гневе. Видимо, незваные гости нарушили какой-то протокол.
Несчастный Мэнни старался объяснить:
— Думаю, барон не посмел бы, но в силу возраста поддался…
— А ты не думай, — ледяным тоном возразил Константин, — в следующий раз выстави нахалов вон!
Мануэль склонился, но я успела заметить, как побелели его щёки.
— Как прикажете, господин. А сейчас?..
— Сейчас… Распорядись подать вино и лёгкие закуски в гостиную. Я скоро буду. И накройте для Кары в столовой, — он окинул меня взглядом и хотел сказать что-то ещё, да передумал.
Мы поднялись по лестнице на третий этаж и разошлись каждый в свою сторону. Он — к хозяйским спальням, я — в гостевое крыло. Не передать словами, какую радость после путешествия по пустыни может доставить горячая ванна и чистая одежда! Я плескалась около получаса, и мне не было стыдно. Не мудрствуя лукаво, облачилась в любимые брюки и рубашку, спустилась вниз.
В столовой ко мне присоединилась Ханна, и под горячее рагу я слушала рассказ о хлопотах в имении за прошедшие два дня. Я догадалась, что хотел сказать Константин, перед тем как отправился приводить себя в порядок. Наверняка собирался попросить не отсвечивать. Ведь, даже подобрав легенду, внешность и манеры не скроешь. В доме работали преданные люди, иначе секрет Сэм не являлся бы таковым. Но представители высшего общества были совсем другим делом. Им повод для сплетен лучше не давать.
Я и не планировала. Честно говоря, меня настолько вымотала дорога, условия и в первую очередь диалог с чужестранным интриганом, что я бы не смогла изворачиваться ни секунды более, а посему стремилась очутиться в своих покоях как можно скорее, но из-за переутомления и сытного ужина едва переставляла ноги по треклятым ступеням.
В пролёте второго этажа меня заставили замереть доносившиеся из кабинета звуки. Комната, в которой Константин и Бальтазар допрашивали нас с Ником, была ближайшей к лестнице. Дверь в рабочее помещение, как я поняла, не закрывалась никогда. Я услышала строгий голос Кольдта:
— Почему вы не дождались меня в гостиной, леди Камейо?
— Вас не было так долго, альтеор, — произнёс низкий, грудной голос. — Отец уснул в кресле. Служанка сказала, что вы здесь. Неужто вы имели намерение работать в такой час?
— Смотритель гарнизона передал документы. Я занёс их в кабинет лично.
— Конечно, конечно. Ещё раз простите, что вторглись в ваши владения. Мы бы никогда так не поступили, но в дороге барону стало нехорошо, и я решилась потревожить ваших домочадцев. Затем отец вспомнил, что собирался проконсультироваться с вами насчёт угодий возле Юнайского леса, и мы остались. Надеюсь, вы не сердитесь?
О, конечно, он злился, но умел прикрывать истинные чувства тонким слоем учтивости и благодушия.
— Разумеется, нет, леди. Очень рад, что барону сделалось лучше. Для меня нет ценности выше, чем благополучие подданных нашего Дома. Вернитесь к отцу, дорогая, я спущусь через минуту.
— Прошу вас, альтеор… Константин… — женский голос стал ещё более низким, в нём появилась лёгкая хрипотца. — Называйте меня Клементиной, как в старые добрые времена. Вы помните?..
— Кхе-кхе! — раздалось сзади, и я подскочила на месте.
На лестнице стоял господин Скотт с дымящейся чашкой на подносе.
— Мэнни, как вы напугали меня! — я пыталась говорить беззаботно, но дышала как марафонец после забега.
— Не желаете ли кофе? — как ни в чём не бывало спросил управляющий.
— О нет, спасибо, нет! — быстро ответила я и посторонилась, пропуская его на этаж.
— Если передумаете, вы знаете, где меня найти. Доброй ночи, госпожа!
— Доброй ночи… — сказала я в пустоту, ведь Мануэль уже скрылся в кабинете.
Позабыв об усталости, я неслась вверх, будто за мной гналась орда пустынных кочевников. Я надеялась, что, когда отгорожусь дверью, станет легче, но ошиблась.
Привалившись спиной к закрытой створке, я старалась выровнять дыхание. Лицо и шея полыхали, глаза щипало, и кололо в носу. В поиске успокоения зашагала по комнате, сжимая холодные руки.
Любопытство, не самая приятная моя черта, сыграло со мной злую шутку. Он разговаривал с этой Клементиной так обходительно, так мягко. В памяти как назло всплыл эпизод на кладбище, когда Константин велел мне заткнуться, и как сказал, что я могла бы составить конкуренцию его солдатам, и как в пещере приказал спать. Интересно, если бы я не была его проводником на Землю, отдал бы он меня Исдаровому аязу, чтобы укрепить отношения с Мальдезером и через меня контролировать их? Я разозлилась. Не на него, нет, на себя из-за того, что меня это волновало. И от догадки, почему меня это задевает, разнервничалась ещё сильнее.