Благодаря усилиям дворника Джамиля и его семейства, которое тот последовательно перевозил в столицу, в подъезде было приемлемо, несмотря на унылую серо-буро-малиновую краску на стенах. Я нажала кнопку вызова, шагнула в раскрытую коробку. Мой спутник покосился на автоматические двери и был отчасти прав — им нельзя доверять, но увидев, что я спокойно жду внутри, счёл возможным присоединиться. Лифт тащился вверх, в прямоугольнике над нашими головами по порядку загорались цифры.
«Тринадцатый этаж!» — объявил механический голос, и я подтолкнула Константина к выходу.
На красно-коричневой двери белела печать. Значит, полиция здесь побывала. Когда меня выбросили из окна, ключи вместе с паспортом находились во внутреннем кармане пиджака. К счастью, тогда я лишилась только телефона. Дом Калеба я покидала уже в платье и накидке. Оранти избавился от моей одежды и солдатских шмоток Николаса. Но перед этим я перепрятала ценные вещи.
Ранец моего рыжего приятеля до сих пор был при мне. На дне я нащупала свёрток, внутри что-то звякнуло. Освободив ключи от ткани, вставила в замок. Тот крутанулся несколько раз и с громким щелчком открылся.
На коммунальные услуги у меня был оформлен автоплатёж. Я надеялась, что в моё отсутствие сумма продолжала списываться со счёта, и нам не придётся сидеть в квартире без электричества и воды. Клацнул выключатель — под потолком прихожей разлился мягкий свет. Я указала Константину на вешалку и полочку под ней.
— Здесь можно снять верхнюю одежду и разуться.
— Мне ходить при тебе без сапог?
Странно, что из всего увиденного его в большей степени поразил именно этот факт.
— Мы не ходим дома в обуви. Ты поймёшь, почему.
Оставив Кольдта наедине с мучительным выбором — оскорбить хозяйку жилплощади или опозориться самому — прошлась с ревизией по комнатам. Что ж, землянка вправе собой гордиться. Из общего порядка выбивалось только жёлтое полотенце, что я повесила на ручку шкафа, перед тем как высушить волосы феном, да кружка из-под кофе на прикроватной тумбочке. Махровая тряпка полетела в стиральную машину, бокал отправился в раковину.
Заглянула под мойку — ведро пустовало. Я мысленно перекрестилась, собралась с духом и резко, как срывают с кожи пластырь, распахнула холодильник. Внутри было девственно чисто, только в дверце болтался неубиваемый пакетик кетчупа. Я вспомнила, что тем злополучным утром вскрыла литровый пакет молока, чтобы залить мюсли, и теперь не могла взять в толк, куда он исчез.
Точно! Я хлопнула себя по лбу. Запасной ключ был у Тамары, соседки, за чьими детьми я иногда приглядывала. Это она позаботилась о моей собственности до прихода полицейских — вынесла мусор, вычистила полки. На глаза навернулись слёзы благодарности. И хотя мне казалось иначе, я и до Амираби не была одна.
В кухню вошёл Константин. Его сапоги остались в прихожей. На шести квадратных метрах сделалось совсем тесно. Как чужеродно в этих стенах выглядел сын короля! Надо думать, моя персона в Кленовой роще смотрелась так же нелепо.
В духовке подогревалась замороженная пицца. Шкаф для сухих продуктов исторг сушки и банку сгущёнки. Под петухом-колпаком заваривался чай. Жизнь налаживалась. Даже мой гость улыбнулся, слизывая с запястья капельку тягучего лакомства.
Вместе мы разложили диван в гостиной. Я постелила чистую простынь, принесла подушку из спальни, извлекла из комода толстое одеяло, сунула Кольдту в руки и, пока тот не опомнился, первой бросилась в душ.
Стоя под тёплыми струями, наслаждаясь ароматом любимого шампуня, я не сразу сообразила, что не захватила чистую одежду. Благо на крючке висел плюшевый халат. Запахнула его поплотнее, скрутила пояс в надёжный узел и испугалась, что в итоге не смогу развязать. Утешая себя тем, что спать в халате не так уж и плохо, вернулась в гостиную.
Константин разглядывал единственную фотографию в доме. На карточке — белое платье, взятое напрокат. Счастливая улыбка. Букет невесты. Паша. Его подбородок у меня на плече. Моя рука, свободная от цветов, — на мужском предплечье. На безымянном пальце — кружок. Я посмотрела на свои руки, растопырила пальцы. На них ничего уж нет. Даже белый след от кольца и тот исчез.