Недовольно поджав губы, дамы удалились несолоно хлебавши. А я мелочно порадовалась, что фламийский альтеор ни бельмеса по-русски.
Все позиции в меню были продублированы на английском языке, что избавило меня от необходимости быть переводчиком. Не успела я вникнуть в состав блюд, как возле столика материализовалась симпатичная девушка с занесённой над блокнотом ручкой.
— Здравствуйте, я Мила. Готовы сделать заказ?
Я глянула на Константина и перевела вопрос. Официантка просияла.
— В нашем заведении рады гостям столицы! — сказала она по-английски. — Откуда вы, если не секрет?
Про Америку и Великобританию все худо-бедно знали, Канада и Австралия тоже были на слуху. Мозг лихорадочно соображал, что врать.
— Новая Зеландия! — выпалила я, не дав Кольдту раскрыть рта и испортить мне ужин.
Про эту страну помнила только то, что в ней снимали «Властелин колец». Вряд ли основная масса соотечественников могла похвастаться большим.
— Здорово, — заключила она, чем полностью оправдала мои надежды: — Мы специализируемся на сырах и вине. Помочь с выбором?
Я совершенно не разбиралась ни в том, ни в другом и отдала бразды правления Константину, а сама с мрачным видом взирала на то, как они обсуждают достоинства того или иного сорта, как он кивает некоторым рекомендациям, как от улыбки вспыхивает румянец на девичьих щеках. Мила уже не казалось мне такой уж милой.
Я заказала тёплый салат с говядиной, Кольдт — стейк с картошкой. А ещё сырную тарелку и сногсшибательное вино, которое он, похоронив миллиарды моих нервных клеток, выбрал с помощью сотрудницы ресторана. Последняя не могла крутиться у нашего столика вечно — в условиях полного аншлага не побездельничаешь. Когда она отошла к другим посетителям, я почувствовала себя свободнее и даже сумела насладиться едой.
— Ты что-нибудь чувствуешь? — спросила, накалывая на шпажку кубик пармезана.
— В смысле? — мужчина перестал жевать.
— Ну, магию. Мы же, вроде, искали её.
Он отложил вилку и нож, ухватил за ножку пузатый бокал. От движения вино всколыхнулось. Константин оценил аромат, сделал глоток и наконец ответил:
— Нет. Я не ощущаю потоков. Вообще никаких. Это так необычно. Словно лишился органа чувств и учишься жить, опираясь на другие.
— Очень интересно.
— Почему?
— Получается, ты каким-то образом связан с остальными магами. Будто каждый из вас является частью единой сети. Если удалить отдельные фрагменты, общая картина почти не изменится, но что будет, если убрать слишком много?
— Опять довод в пользу прекращения войны?
— Вот было бы здорово, правда? — поддела я.
Собеседник не отреагировал на иронию. Изумрудные глаза смотрели сквозь окно на то, как ветер кружит белые хлопья.
— Что-то в этом есть, — задумчиво пробормотал он.
Я вопросительно вскинула бровь.
— В этом мире я слабее.
— Оно и понятно. Всё чужое, непривычное.
— Нет, — Кольдт покачал головой. — То есть сначала я посчитал так же. Списал слабость на тяжёлый ритуал, адаптацию к экологии, местным реалиям. Однако мне будто не хватает энергии, я чувствую себя усталым…
— Это Москва! — хохотнула я. — Здесь все усталые!
— Нет, серьёзно, знаешь, что я думаю?
— Вся внимание.
— Тёмная точно где-то рядом. Она долго восстанавливается по той же причине и только за счёт внутренних ресурсов. Магия не разлита в воздухе, как на Амираби. То, что она сделала, потребовало великих сил, а прибывает медленно и мало. Необходимо продолжать поиски, я уверен. Если понадобится, ещё раз прочешем то высокое здание.
Я широко зевнула, едва успев прикрыть рот. В тепле, от сытного ужина и выпитого вина меня разморило. Напоровшись на укоряющий взгляд, виновато улыбнулась.
— Мне не хочется возвращаться в дом, где меня чуть не убили. Но, наверное, иначе нельзя. Ты же не можешь торчать тут вечно. Пожалуй, вызову такси. Ты закончил?
Константин помог мне надеть пуховик. Мила принесла счёт и помахала нам вслед с плохо скрываемым разочарованием.
На воздухе я слегка взбодрилась. По дороге обратно к площади мы угодили в толпу студентов. Парни и девушки перебрасывались снежками, за ними тянулось облако приторного пара, из кармана чьей-то куртки приглушённо пел популярный исполнитель, на всю улицу громыхал смех. Обычно шумные компании меня раздражали, но сейчас я словно заразилась их весельем. В крови играло вино, хотелось так же, как эти ребята, захохотать во всё горло и, подставив лицо небу, закружиться. Вместо этого я наступила на лёд, припорошённый снегом, нелепо взмахнула руками и… оказалась в объятиях Константина.