Не сон ли это? Не мираж ли на песке Мальдезера? Не призрак ли этот мужчина, что сидит на моей постели расслабленный, полуобнаженный, терпеливо ждёт, когда подойду? В смятении от его совершенства, я погасила свет. Нам остался только отблеск огней ночного города.
Смазанный силуэт повернул голову к тумбе. Давным-давно для уюта я расставила там несколько ароматических свечей. Все они вспыхнули разом, лишая возможности прикрыться темнотой. Я посмотрела на свою тень на полу. Бесстыдница расстегнула пуговицу и спустила узкие джинсы по бёдрам вниз. На мне было простое белое бельё, но я знала, что оно соблазнительно выглядит на смуглой коже.
Грудь Константина тяжело вздымалась, глаза потемнели — расширенные зрачки вытеснили из радужки зелень. Я приблизилась к мужчине и опустилась на него сверху, сжала коленями его бёдра. Длинные пальцы подцепили кружево, я задрала руки вверх, майка исчезла в пространстве.
— Потом вместе поищем, — шёпот едва различим из-за прерывистого дыхания, — ты такая красивая…
Я подставляла лицо, шею и грудь под лихорадочные поцелуи. Его щетина царапала мою кожу, а ладони плавно скользили по спине. Все сомнения и страхи, что разделяли нас, растворились в полумраке этой комнаты. Двое стремились стать одним.
— Больше не могу выносить эту пытку… — сказал Константин, опрокидывая меня на кровать.
Он избавил нас от жалких остатков одежды. Сильное тело накрыло моё. Дугой ему навстречу выгнулась спина. Руки скомкали простыни, сквозь сцепленные зубы пробился стон. Он двигался, ловя мои губы своими, переплетая наши пальцы, от избытка чувств прикрывая глаза. Наслаждение лавиной пронеслось сквозь каждую клеточку, вырывая из горла крик. Следом задрожал и жарко выдохнул Константин. Он уткнулся носом в ямочку между моих ключиц, я прижала его голову к груди обеими руками, постепенно приходя в себя.
Как бы я хотела, чтобы эта ночь никогда не кончалась, и чтобы вечно длились ласки, то невинные и лёгкие, то снова страстные, воспламеняющие кровь, а в тишине бы раздавался тихий шёпот и счастливый смех! Но какое дело миру до двух влюблённых? Всё в жизни продолжает идти своим чередом. И даже небо прекращает гневаться — стихает метель. Догорают свечи. Гаснут фонари. Где-то там, далеко, занимается рассвет.
Глава 25. Выбор
Сквозь закрытые веки по сетчатке бил ярко-жёлтый луч. Вчера небо хмурилось и засыпало улицы снегом, а сегодня — ни облачка. Неудивительно, что никто из нас не догадался задёрнуть шторы. Да и до того ли нам было? Но то было ночью, а она скрывает пороки, сглаживает шероховатости, придаёт всему атмосферу таинственности. Вещи видятся иначе при свете дня. Впору было засмущаться, если бы мне предоставили такую возможность. Между пиками взбитой постели зеленел глаз. Крепкие пальцы обхватили запястье. Хриплый спросонья голос возмутился:
— Куда?!
— Мы не настолько близки, чтобы в подробностях расписывать, куда мне нужно утром! — вскинулась я, пытаясь свободной конечностью натянуть на себя одеяло.
Не получилось. Стёганое и уютное полетело на пол.
— Ну вот, отобрал последнюю надежду на тепло, а ведь обещал маечку отыскать.
Константин дёрнул за руку — я растянулась на подушках. Подмял под себя, вдавил в кровать, и мне из-за стиснутых рёбер оставалось только хватать ртом воздух.
— Здесь я главнокомандующий! А ты страж-недоучка, значит, должна слушаться, — объявил он.
Уголки его губ тянулись вверх. На изумрудных радужках играли солнечные блики.
— А иначе?
— Иначе…
Удерживая мои кулачки над головой одной левой, мучитель провёл пальцами правой по обнажённому боку. Жертва засмеялась и потеряла бдительность. Он втиснул колено между моих ног, подался вперёд, и я ахнула. Мне расхотелось веселиться.
Позже, когда Константин, с капельками влаги на коже и взъерошенными волосами, вышел из душа и сел за кухонный стол, я придвинула к нему дымящуюся кружку.
— Спасибо, — он тепло улыбнулся, перехватил мою руку и припал к запястью губами. — Не болит?
Погладила колючую щёку.
— Нет.
Конечно, мне было больно, но не от любовных игр, а от того, что скоро нам придётся расстаться. Я трусливо сменила тему.
— Ну так что, после завтрака доедем до высотки?