- Госпожа...
- Зови меня просто Эмилия, мой свет...
- Эмилия, душенька, прошу тебя, не раскрывай никому до поры то, что видела. Я сама скажу, когда время придёт.
- Умру - унесу тайну с собой! На меня рассчитывай, как на второе сердце!
- Не надо умирать, - попросила тихонько Криста. - Жить надо. Жить, в жизнь верить, Богу молиться и радость нести в мир. Стань писателем и напиши про это. А теперь иди к мужу, плохо ему, помоги в себя придти, он в тебе нуждается, - и Криста подтолкнула Эмилию к дивану, подле которого корчился Горбач.
Криста уже не знала, рада ли она, открывшись, или нет. Она взлетела наверх и ворвалась в комнату. Раздался визг, и под одеяло кто-то стал быстро зарываться, точно мышь в нору.
Дэниц вылез из-под простыни, как был, голый, с воинственно поднятой плотью, и встал, нагло расставив ноги. Криста шарахнулась - верх бесстыдства, и как Отец терпит? - То-то! - захохотал Дэниц. - Шокирует?
- Нисколько, Дэниц. Я не такого насмотрелся в земных сектах, - Криста совладала с собой, сдержала страх и неприязнь, прошла внутрь комнаты. - И справлялся, поверь.
- Стоп, куда лезешь, убогий? - Дэниц схватился за кожаный ремешок с металлическими насечками, угрожающе надвинулся на Кристу.
- В свою комнату, дружище. Поговорить надо, - ответила спокойно Криста. Дэницу пришлось посторониться.
- Ты видишь - женщина у меня. Дай дело завершить...
- Именно об этом и говорить буду. А женщина пусть уходит. Хватит содом разводить. Иди, милая. - Криста сделала повелительный жест, которому нельзя было противостоять, и Дэниц, пробормотав невнятное ругательство, отступил внутрь комнаты. Анна испуганной мышкой шмыгнула мимо них, завернувшись в простыню.
- А ведь я тебя предупреждала. Оберни чресла! - приказала Криста.
- Что, оскорбляет дух? Или завидно? Да и что ты вообще можешь мне сделать, что грозишься? - проворчал Дэниц, но подчинился и набросил халат, однако тот ещё долго оттопыривались на причинном месте. - Хорохоришься только. И что теперь, воспитывать станешь? Будешь опять выкапывать грехи из нутра, и разводить теории? Для потомства?
- Не буду. - Криста грустно улыбнулась. - Бесполезное, безнадёжное дело. Каждому самому надлежит решить для себя вопрос о грехах. По сему решению и воздастся.
- Вот вы как, значит, теперь постановили - сбросить всё на нижних подопечных. А сами вроде бы и не при чём. Ловко отмазались!
- Ловко, неловко, не мне решать. Спираль за меня решает. По мне - так напротив, дали возможность выбирать и решать, самим за себя ответ держать. Да и мир слишком сложным стал, от чрезмерной сложности - хрупок. Иногда смотришь - бездумно в тартар катится, иногда - пытается о вечном думать, да не всегда получается. А в целом балансирует на острие иглы.
- Чтоб веселее катилось, давай и мы с тобою смажем. - Дэниц подошёл к тумбочке, вытащил бутылку вина и пару стаканчиков с заскорузлым красным налётом на дне. - Садись.
Криста осторожно уселась на краешек кровати.
- Да садись нормально, не бойся, простыня тебя за задницу не укусит. Хотя от Анюты и матрац воспламенится. Вертлявая штучка, темпераментная.
- Дэниц, неблагодарностью хозяевам платишь? - но Дэниц махнул на него рукой, налил вино и сам первый выпил свой стакан: - Напротив, вовсю развлекаю.
Криста теребила стакан, мучимая смутной неудовлетворённостью. С чего бы это вдруг сидит она тут с врагом своим и откровенничает с ним? Неужто общения не хватает? Поделиться охота земным, приобретённым? Или поучить, давний спор продолжить?
- Слушай, а у тебя кто был? Ну, до этой старушки Эмми? - вдруг оживился Дэниц. - Неважно, мужик, баба. А то скажу Анне, она обслужит по первому разряду...
- Был, - перебила внезапно Криста.
- Да ну? Брешешь. Мужик или баба? Не стесняйся, говори, я не лицемер и не ханжа, всё, что приятно - всё хорошо.
- Девица, Дэниц, прекрасная, юная.
- И какая она была? С формами?
- С формами. Идеал чистоты и целомудрия. Сестра по духу.
- Да ты даёшь, оказывается, специалист по целомудрию! Чистеньких любишь, чтобы опыт передать. Расскажи, как ты её первый раз трахнула!
- Первый раз? Она собирала ягоды в саду. Устала, присела на траву. И я тоже присела рядом. Ни слова не сказала. Только взяла руку её в свою руку, вздохнула еле слышно, и о небе подумала. И она вздохнула, и я знала, что думаем мы об одном и том же. О полёте душ и мыслей, о космической энергии, о вечном, неизбывном добре и неиссякаемой нежности божественной...
- И что, больше ничего? Так и сидели?
- Так и сидели, взявшись за руки, опустив глаза. Знаешь, что переполняло души наши? Восторг взаимопонимания и сочувствия. Без похабных движений, аналогичных тем, на которые и животные способны. Соитие душ. Но тебе не понять.