Пока Дэниц и Криста пытались родить в споре истину, Анна вспоминала. Руки Дэница, его плоть, доставляющую и боль, и безумное наслаждение, ледяные глаза Дэница, выковыривающие из нутра что-то давно задвинутое на самое дно, свою неуёмную страсть. И пыталась заглушить неудовлетворённость, ибо желала она Дэница снова и снова, и не могла остановиться.
А вот и слова его вспомнились недавние.
«Постно, слишком постно!», - морщился Дэниц. - «Ты должна взрывать, а не лить патоку!» Анна вспомнила интонацию Дэница и вздрогнула. Потом её рука, словно сама по себе, растопырила пальцы, с яростью схватила последние наброски, с силой смяла, бросила на пол и начала топтать. «Вот и всё», - приговаривала она. - «Вот и всё. Так просто! И бери меня, всю! Всё сделаю! Жить иначе стану, Дэниц, только бери меня!»
Итак, пока Криста, будучи нарасхват, посещала болящих, пока Анна рисовала как одержимая, Дэниц гонял на своём мощном байке по окрестностям, посещал городки и посёлки, таскал Косту по игорным заведениям, выигрывал деньги на прожитьё, привозил бутылки со спиртным и непременную шоколадку Эмилии - подсластить свою очередную выпивку совместно с Костой. А также катал Бориса и посвящал в премудрости головокружительной езды - «Чтобы потом девчонок клеить!» - как говаривал он.
- Дэниц, оставь мальчика в покое, не забивай ему голову тем, что тебе под силу. То ребёнку знать не надобно.
- Ребёнок, сказанул. У него реакция будь здоров! Рождён для экстрима. Я в его возрасте знаешь, что вытворял?
Да лукавил он, не было «возраста» у Дэница, он сразу таким и явился в свет - со старыми глазами и нечеловеческим обаянием, жарким снаружи и холодным внутри, позволяющим крутить встречными, как заблагорассудится. А Криста что же? Разве не применяет обаяние? Неверно сказано. Для Дэница обаяние - средство обольщения и подпитки. А у Кристы обаяние внутреннее, тёплое, греющее и ласкающее, целительное... Обаяние души сочувствующей.
- Главное, ему по кайфу. Свой байк ещё не скоро будет, пусть на моём гоняет, - продолжал Дэниц. - И стимул в жизни появится.
- Какой же это стимул - машина?
- Для пацана - самое оно. Престиж. Вон и Анна стимул заимела.
Анна легка на помине. В джинсах и свитерке. Влюблённые глаза сияют.
- Доброе утро, господин Криста. Салют, Дэниц.
- Салют, крошка. Так мы едем?
- Доброе утро, милая. Говорят, ты рисуешь много, готовишься показать работы в городе? Можно глянуть?
Анна замялась: - В другой раз, Криста. Сейчас спешу. Мы с Дэницем в Каламатч сгоняем.
Молодые люди ушли, а Криста не находила себе места. Слишком хорошо знала, что после общения с Дэницем меняются люди, увы. И никуда не деться от этого. Чёрное с белым спорят и бузят, брыкаются и дерутся, но невозможно им сблизиться, ибо известно любому художнику: капля черноты любой оттенок грязнит, а уж белому-то от неё достаётся!.. Не приведи Господи!
Прошла Криста тайком на веранду, прямо к шкафу, где Анна рисунки хранила. Ещё не залезла в папку, а уже знала, что там. Но греховное искушение любопытством сильнее знания: взяла она папку в руки, раскрыла - удостовериться...
И Криста увидела череду этих безобразных картинок, именуемых комиксами. Нет, не безобразные, нарисованы-то они, к несчастью, были отменно. Но куда делись благостность и умиротворение окрестных красот, пребывающих в полной гармонии с душой художницы и неторопливой жизнью обитателей Торбанка? Перед Кристой разверзся ад кромешный: совокупляющиеся на развалинах цивилизации на все лады парни, девушки и фантастические существа-перерожденцы: полулюди-полуживотные.
Неужто молодая девушка, никогда не видевшая древних рукописных книг, и в самом деле хорошо, в подробностях, представляла себе то, что рисовала? Или - по живописаниям Дэница-развратника?
Криста пришла в ужас, поняв, что Дэниц опередил её во всех смыслах: теперь Анна признавала наглого чужака за наставника, и в душе её остались пепел и зола от прежних, невинных устремлений. «Поговорить с ней, срочно поговорить!»
Дождавшись возвращения Анны, уже к вечеру, Криста взяла её за руку и отвела в тихий уголок дома. Дэниц, посмеиваясь, делал вид, что не замечает волнения Кристы и её приватных разговоров с Анной.
- Анна, прости, милая, но поговорить по душам хочу с тобой. Что же с тобою сделалось? Рисунки твои тьмой так и пышут!
- А в чём дело? - Анна, казалось, смутилась самую малость, и тут же упрямо взяла себя в руки: - Тема выигрышная, спрос на неё имеется, цену запрошу покруче - жизнь нынче не дешёвая, нужно выбираться на дорогу... Ваш приятель обещал меня друзьям порекомендовать. Потренируюсь, на проезд заработаю - и повезу портфолио в Гаат.
- На какую дорогу выбираться? Дорогу содомии? Ты в церкви давно была?