Дэниц стоял, сверля её немигающим взглядом, но она выдержала.
Чёрная воронка взвилась вокруг Дэница. Криста отшатнулась, потом медленно, преодолевая сопротивление, пошла на него, сжимая кулаки и готовясь к стычке.
Дэниц был наэлектризован не меньше мужчин.
- Опять ты! - бросил он с досадой. - Заработать не даёшь.
Он стоял перед ней грозной глыбой, а Криста задыхалась от ярости. Еще немного - и они схватятся, пока остальные застыли в ступоре, не закончив движения. Но Криста первая заставила себя успокоиться, и мир обрёл ход.
Все проснулись. Бад оттаял и с отчаянной решимостью, зарычав, ринулся на Дэница. Криста не успела даже вздеть руки. Дэниц мог уложить Бада движением одного мизинца, попятить взглядом или опрокинуть плевком. Криста на это и рассчитывала.
Но Дэниц заломил ему руку с тускло сияющими остриями, выворачивая, будто защищаясь, а потом холодно и расчётливо нанёс незаметный глазу удар. Лёгонький, даже не удар вовсе - так, всего лишь толчок. Причём точнёхонько в тот самый миг, когда разозлённый не на шутку Леску, размахивая схваченным за ножку стулом, с рёвом понеся вперёд, продолжая движение, на Жо.
Бад с заломленной рукой крутанулся, опрокинув Жо, а затем врезался в стойку, и острия битой бутылки вошли ему под лопатку, прямёхонько на уровне сердца. Глаза его расширились, и Бад беззвучно сполз по стене, оставляя на ней кровавую дорожку, а Леску, занёсший стул, огрел по голове уже мертвеца. В баре мгновенно воцарилась ошеломляющая, трезвая тишина, только всё журчали ручейки вина из битых бутылок, витал удушливый запах спиртного, и лилась, лилась из усилителя славная и наивная песенка в духе ретро. Никто не мог понять толком, что стряслось, почему кровь, и кто в этом виновен.
Одна Анна продолжала хихикать над кутерьмой, рождённой её телом.
- Это не я, - бормотал побелевший Леску.
- И не я, - Жо затрясся и закружился на месте, словно сухой листок. - Или я?
Криста одним прыжком преодолела пространство до Бада. Пощупала пульс на шее, всмотрелась в остекленевшие глаза. Смерть оказалась на этот раз милосердна, так как наступила мгновенно.
- Дэниц, это ведь ты убил его! - Криста подняла на него потрясённое лицо. - Ты! Убил!
Дэниц удивлённо вскинул брови: - В чём дело? Ты меня в чём-то обвиняешь? Мальчики, что вы натворили?
Анна завизжала и бросилась на шею Кристе. Криста без колебаний залепила ей пощёчину, прекращая истерику, потом вырвала из рук Дэница и встряхнула, как следует.
- Оденься, - приказала Криста и набросила на неё свою куртку. - Ты пьяна. Безобразно пьяна, ты накурилась, ты не соображаешь, что делаешь.
Она наскоро сделала несколько отрезвляющих пассов, мимоходом подумав, что Анна не обрадуется, протрезвев, но таков закон и человеческий, и Божий: набедокурил - отвечай. И Криста постарается, чтобы Анна ответила.
- Ты нагадил, Дэниц, тебе и убирать, - бросила Криста жёстко, не оглядываясь, и почти волоком потащила Анну прочь. Затолкала в машину, села за руль. Сердце гулко билось. «Только бы успеть!» - думала она. - «И в кювет не загреметь!»
- Сматываемся, - трясущийся Жо, пытаясь нащупать рукав куртки. - Лес, мы ведь вместе, да?
- Ты его убил? - тихо сказал Жо. - Идиот! Все видели, что мы сюда вошли! Ты всё испортил!
- Он курил травку! - Жо оскалился. - Он озверел! Дэниц, подтверди! Дэниц, где ты?
Но Дэница в баре уже и след простыл. Словно и не бывало. Зато вдалеке уже слышался вой полицейской сирены.
Как только они оказались дома, вымотанные враждой и противостоянием, Криста уложила Анну спать. А сама схватила Дэница за руку и втащила в гараж для приватной беседы.
- Ты втянул Анну в гнусное преступление. Я не могу этого так оставить. Я обязана её спасти. Её душу. Пока не поздно. Дэниц, я хочу отправить её в монастырь! А ты должен ответить за двойное преступление!
- За тобою должок, Криста, - напомнил Дэниц. - Не лезь в мои отношения с Анной. У тебя ещё будут возможности её перевоспитывать. Когда я наиграюсь сполна. Её душой.
- И как долго ты собираешься держать меня за должника?
- Пока ты хранишь инкогнито! - и Дэниц довольно рассмеялся.
- Ну, скажи, - с отчаянием обречённости воскликнула Криста. - Какая необходимость была в этом деянии? В убийстве?
- Но тогда он захотел бы убить меня, - резонно возразил Дэниц. - Или непременно убил бы кого-то ещё. Жажда убийства горела в его нутре в этот миг. Я всего лишь предотвратил его акт, спас его душу, тебе на радость. Исключительно ради тебя.
- Убивать ради меня? Что ты такое говоришь? И разве не проще предотвратить убийство? Убивать - тяжелейший проступок перед лицом Отца, Дэниц!