...Дом Баста всем своим гордым и надменным видом говорил: «Я тут самый-самый крутой, а вы - мелкота подзаборная!» Охранник открыл ей ворота и проводил до самой прихожей, где передал с рук на руки угрюмой кухарке, по совместительству - домоправительнице.
Гурий Баст, высокий, крепкий, ещё не старый мужчина, не нуждающийся ни в каких лекарях в силу отменного здоровья, смотрел на неё так пристально и снисходительно, что Криста по мере своей горячей речи постепенно терялась.
- ...и я очень прошу вас проявить христианское милосердие, - закончила Криста дрогнувшим голосом, тушуясь под насмешливым и проницательным взглядом Баста. Баст закурил длинную, дорогую сигарету.
- Ну, во-первых, я Хоумлинка за руку не тянул, если безденежный, работать надо, а не в карты играть, пахать до седьмого пота, хоть бы и навоз кидать, не так ли? Сам влип, по доброй воле.
Криста кивнула.
- Видишь ли, я человек деловой. Я сам вкалывал по полной, мне само в руки не текло, потом и кровью капитал сколачивал. На дурные привычки не разменивался, на пустое везение не рассчитывал. И теперь - мне предложили выгодную сделку: человеку деньги, мне - дом. Дом стоит на перепутье, лучшего места для мотеля не сыскать, я давно подумывал об этом. Ремонт сделаю, реконструкцию, участочек под стоянку определю, а Хоумлинки пускай ко мне в работники идут, так и быть, позволю остаться, комнатёнку выделю, но только без дураков, ни игр не потерплю, ни пьянства, и гонять буду - мне тоже ремонт окупать.
- И будут жить в собственном доме - прислугой?
- Если подшустрят - накопят на съёмную квартирку. Да и то сказать - семейка их сильно поредела.
- Дети вернутся, господин Баст, и вернуться они должны в дом родимый, в гнездо своё, иначе веру в человеческое утратят...
- Ну-ну, конечно, вернутся, держи карман. Хоумлинки теперь не скоро вместе соберутся. Была семья - нет семьи.
- Это временное! - твёрдо сказала Криста. - Всё утрясётся, и я Хоумлинков не брошу. Даю слово, дети вернутся!
- Может, и вернутся, да другими. И не домашними, отнюдь. Да в городе нынче и не слишком жалуют их, слухи ходят, что помечены они клеймом тёмным, и воздаётся им за прегрешения прошлой жизни. И для города это не есть хорошо, расхлёбывать-то остальным жителям. Так что переоборудование дома Хоумлинков городу на пользу пойдёт.
- Нет никакого клейма, нет, домыслы досужие, сплетни пьяные... - возмутилась Криста.
- Конечно, нет, я человек трезвый, в пьяные сплетни не верю. Но другие угрозу в вас усматривают.
- Неужели у вас ничего не дрогнет? И даже Бог не постучится в сердце?
- Бог тоже трудяга, бизнесмен, вон какую планетку обустроил, - возразил Баст. - А потом сказал чадам своим - неплохо бы передохнуть, а вы сами шустрите, покажите, на что способны, лентяям и неудачникам в этом славной точке места нет. Впрочем, - хмыкнул Баст, оглядывая Кристу с ног до головы оценивающим, раздевающим взглядом. - Ты, вроде, оригинальная девица. Шустрая. Неглупая, а я ценю интеллектуалок, жаль будет, если пропадёшь за здорово живёшь... - У Кристы упало сердце: вот, значит, как - вся её маскировка рухнула. Баст проницателен, а она - простофиля. Выходит, белыми нитками шито её «мужество».
- И бездомная - бродяжка, значит, - продолжал Гурий Баст. - И не в чести у Прокопия. То есть, тебе тоже дом нужен, пристанище. Навоз кидать тебе, с такими-то ручками, даром не пройдёт - вмиг с кровавыми пузырями окажешься, не очень-то изысканный массаж такими сделаешь, а придворным лекарем при некоторых - не дёргайся, знаю, слухи что мухи, - не станешь, гордая и идейная. Только в наше время приходится порой идеям шею сворачивать, чтобы выжить. Моё предложение - не из худших. Я тебе услугу, и ты мне услугу. Я частенько в отъездах. Иди ко мне экономкой, секретарем или домохозяйкой - Марта старовата, устаёт. Заодно и жильё обретёшь, взамен утерянного. А то и убежище: Прокопий - вреднющий поп, зуб на тебя имеет. И упёртый - уверен, что в Торбанк бесы явились, и их непременно изгонять надобно. А что ему в голову втемяшится - непременно осуществит. Но ко мне сунуться не рискнёт. Так что решайся, путешественница. На деловое предложение делом ответишь.
- В жёны возьмёшь?
- А это уж как устроишься. - Баст усмехнулся, и в его глазах проявилось выражение довольного кота, предвкушающего скорую добычу.
- А... как же - целительство?
- А никак. Одно из двух. Либо мне, либо остальным. Другого не потерплю.
Криста помертвела.
- А что, иначе нельзя? - выдавила она.
- Наверное, можно. Но тогда придётся искать того самого альтруиста, с кем можно иначе.
- Я... подумаю... - пролепетала Криста, пятясь к двери. Дверь за нею захлопнулась. «А ведь он уверен, что я вернусь», - вдруг подумала она с тоской. Ещё несколько шагов по коридору, потом несколько - по ступенькам... Ноги становились всё тяжелее, шаги - всё медленнее. Домоправительница настороженно следила за нею с дальнего конца анфилады комнат.