«Ну, что тебе стоит?» - уговаривала она себя. - «Перейти в его дом, поговорить по душам, перевоспитать, обратить в свою веру, ещё одну душу спасти, и целить он не запретит. А Хоумлинки снова обретут дом. Невелика потеря за спасение хорошей семьи. Неужто не хватит духу сразиться с обыкновенным мужчиной? Ведь он даже не урод. Молодой, энергичный. Просто... просто - делец. Ну же. Развернись, сделай шаг назад, ведь Хоумлинки ждут, надеются...»
И Криста развернулась и твёрдым шагом вновь вошла в комнату. Баст стоял в той же позе, докуривая сигарету.
- Никак решилась? Вот и умница...
Но Криста предостерегающе выставила вперёд ладонь, и заставила её излучать запрет: - Я остаюсь в твоём доме, но не содержанкой, а жилицей по найму, готова работать на тебя, а Хоумлинки остаются в своём доме. Пройдёт срок - верну тебе залог, но не всё сразу, частями.
Баст долго смотрел на неё, пристально, черты его смягчились, из взгляда исчезли алчность и нетерпение, взамен проявилось нечто, похожее на сочувствие: - Переноси свои пожитки, коли имеешь таковые. Тогда и документ получишь в собственные руки. Имей в виду, я таких поблажек никому в жизни не делал. Как и себе самому.
Пожитки! Громко сказано. Пожитки Кристы нехитрые, перенести недолго - два молитвенника, старинная рукописная (собственного «издательства», а потому особенно ценная) книга народных рецептов и собственного медицинского опыта, гомеопатический справочник и аптечка, да пара старых свитерков Эмилии с джинсами - на холодный сезон. На остальную одёжку Криста так себе и не заработала, всё «разбазарила», по замечанию Дэница, на чужих, хотя своя рубашка, как мудро говорят в народе, ближе к телу.
- Даёте слово?
- Я хоть и не люблю терять собственные деньги, но слово сдержу.
- Тогда не спешите, позвольте побыть с Хоумлинками до утра. Обещаю, что не сбегу.
Криста поспешила к Эмилии, ласковой подружке, поделиться радостью, успокоить, утешить, внушить надежду на лучшее будущее. Эмилия впервые в жизни услышала такие искренне сочувственные, пронизанные заботой слова, которые не остались словами. Но предложение Баста привело её в ужас, как и Кристу.
- И что, согласилась? - трепеща, вопросила она робко.
- Согласилась, Эмили, он слово сдержит, и я сдержу, не сходи с ума, живите с миром в своём уютном гнёздышке, а за Косту не беспокойся, я ему мозги вправлю, и Дэница от дома отважу.
- Криста, не ходи к нему! - вдруг отчаянно вскрикнула Эмилия. - Не оскверняй себя, сестра моя, душенька!
Криста подумала, что, наверное, зря раскрылась перед Эмилией, зачем душеньке-хозяйке лишние терзания? Тем более что «осквернение» понимается и трактуется женщинами странно. Что значит тело в сравнении с душой, и кто способен осквернить её душу, кроме Дэница? Впрочем, даже ему это не под силу.
А Эмилия, не вынеся её молчания, пала Кристе на грудь и разразилась бурными слезами. - Не бросай меня!
- Эмми, ну посмотри на меня, разве я могу тебя бросить? Я буду рядом с тобой. Хватит реветь.
- Чудо, ты - чудо, чудо истинное! - Эмилия подняла на Кристу заплаканное лицо в некрасивых красных пятнах. - Только я всё равно не пущу тебя. Слышишь? Не пущу! - и она обхватила Кристу за плечи и принялась покрывать поцелуями её лицо. Потерять сына, дочь, а теперь отдать кому-то единственную утешительницу, было выше её сил.
В этот-то самый момент в комнату к жене и заявился с покаянием Коста. Да так и застыл на пороге с поднятой рукой. И увидел страстные поцелуи Эмилии и смешавшиеся слёзы двоих. И ощутил разочарование и острый укол ревности - да не к Кристе, а к собственной жене. Как она посмела! Отнять его отраду, его утешение! Пригрелась на груди змеюка, блядь, болезнью прикрывалась, а сама... сама! Сама... к бабе льнёт...
Глава 7
Баст был прав, и по-своему честен и милостив, предлагая Кристе убежище в своём доме. После того, как Бориса отправили в колонию для несовершеннолетних, отношение к пришельцам и впрямь изменилось. Даже на кроткую и сердобольную Кристу посматривали косо. В одном из домов, где лечила она девочку от энуреза, дверь перед ней не открыли, несмотря на уговоры и уверения в том, что остался самый последний сеанс - и девочка абсолютно здорова! Обстановка накалялась. Дэницу, собственно, было хоть бы что, он черпал в человеческой настороженности, в нагнетаемой тревоге и недовольстве особое вдохновение. Улыбка не сходила с его лица. Каждая новая ссора и драка на улице веселили его, он непременно участвовал в ней в качестве советника, а часто - и зачинщика, и всегда вовремя сматывался. Увещевания Кристы, призывы вести себя тихо, не выпячиваться, не нагнетать нервозность, вызывали лишь досаду: он входил в раж.