Они ухнули в колючий кустарник, словно в омут - с головой, и, не останавливаясь, продолжали продираться, оставляя на колючках окровавленные клочья одежды и кожи. Вот только тогда и ринулись за ними в погоню, когда набежало довольно форы.
- Куда теперь? - Глаза Дэница мало-помалу стали различать расплывчатые силуэты, хотя их по-прежнему немилосердно жгло, веки вздулись пузырями, а ресницы уже не могли защитить глазные яблоки.
- Подальше от посёлка. Нам бы на шоссе попасть. Ты здесь колесил, ты знаешь район?
- Просёлок на юго-западе, это точно.
- На юго-запад нельзя, там наверняка засада. А что на северо-востоке?
- А хуй его знает, бугры и канавы, а я не люблю задницу отбивать, мне скорость больше по кайфу...
- В балках отсидеться можно, укрыться. Давай туда...
Они скорректировали направление. Но то ли Дэниц путал, то ли боль в глазах мешала ему сосредоточиться, но кустарники и хилое ровное редколесье не кончались, почва под ногами продолжала оставаться мягкой и пружинящей. Они то шли, то бежали в полной темноте, туда, где казалось безопаснее и просторнее - затеряться, выйти на другой населённый пункт, а там - и на дорогу. И не решались задержаться, чтобы передохнуть, а просто переходили на шаг. И постоянно слышали за собою на одном и том же расстоянии отдалённый гул погони, редкие выстрелы, улюлюканье, превратившиеся в унылый фон. Потом к ним присоединился оголтелый собачий лай, и вот этот-то неприятный звук, в отличие от прочих, близился с немалой скоростью.
- Там - собаки! - вскрикнула Криста.
- Боишься? - в голосе Дэница прорезалось нечто, похожее на жалость. - Не бойся, я с собаками просто обхожусь. По-собачьи. У меня с ними особые счёты. Увидишь - это они меня испугаются.
- Да нет, не то чтобы боюсь. Неприятно. Хотя у меня к ним счёта нет.
Вдруг под ногой у Кристы хлюпнула вода, и она вскрикнула.
- Что? - вскинулся Дэниц. - Ножки промочила?
Криста наклонилась и понюхала землю: - Торфяники, Дэниц, мы на торфяниках!
- И что с того?
- Они же нас на болото гонят, Дэниц! Чувствуешь - запах особенный? Я-то всё думала, чем это пахнет? Так ведь болотной жижей! Не удалось сжечь, так утопят, - сказала Криста с внезапным прозрением. - Разве ты не знал, что в той стороне, сразу за лугом, за кустарниками этими - болота начинаются торфяные? А за ними - приток Маузды.
- Я по болотам на байке не гоняю, - огрызнулся Дэниц. - Потом, торфяники - ещё не значит, болота. По торфяникам люди ходят, сюда скот забредает. Пройдём и мы.
«Вот только куда?» - подумала Криста, а вслух сказала: - Выломай палки понадёжнее для слеги, дорогу прощупывать.
Эпилог
Собаки догнали их куда раньше, чем мнилось беглецам. Как раз к тому моменту, когда среди торфяных бугров, мшистых бочажков и травяных лужаек заблестели водяные окошки, первая псина выскочила из-за куста и отчаянно забрехала. Дэниц зарычал в ответ - псина отскочила, но затем принялась яростно наскакивать.
- Чёрт подери! - выругался Дэниц. - Блядь, не дала мне силы испить, теперь расхлёбывай. И куда теперь? Выбрались, блин!
- Вперёд, Дэниц, - всхлипнула напуганная Криста. - Ты же говорил, тут тропки есть...
- Страшно? Думаешь, сейчас черти из болота полезут? - криво ухмыльнулся Дэниц. - Ошибаешься, мы тут не водимся. Здесь только грязь и тина с осокой. Неподходящее место для Наместницы и Принца, верно?
К первой собаке присоединились ещё три. Дэниц их явно страшил, в их брёхе было больше истерики, чем охотничьего азарта. Но ведь следом за ними шли люди с оружием. И с проклятиями. Ничего другого не оставалось, как шагнуть на первый бугор, затем перескочить на следующий. Собаки запрыгали следом. Затем они услышали ругательства - и вовремя скрылись в сырой ложбинке. Далее им пришлось передвигаться, пригибаясь и петляя. Собаки продвигались следом, яростно понукаемые охотниками, огрызались на хозяев, взвизгивали и, рыдая от безнадёжности, снова рвали вперёд. Дэниц время от времени рявкал на них, они пятились - и снова наскакивали, скалили клыки, вставали на дыбы - но наброситься не решались.
Партизанское передвижение длилось недолго. Криста и Дэниц неожиданно выбрались на топкий берег довольно обширной болотной глади, усеянный кочками. Рассвет окрашивал болото в сентиментально-романтические тона, можно было бы залюбоваться - если бы не пришлось собрать воедино всё хладнокровие, чтобы запрыгнуть на первую кочку - там, впереди, виднелся достаточно надёжный островок, заросший кустарником. Там можно было отсидеться и сосредоточиться, чтобы прочувствовать дальнейший путь. Если он был...