- А вот это ты брось. Что тут за жизнь - сон разума и есть. Может, что стоящее приглючится - будет, что вспомнить, когда руки-ноги задрожат. Что такое травка? Это ж пустяки! Дымок - и только. Натуральная приправа к жизни. БАД. Я и чем покруче баловался и до сих пор вон балуюсь - и ничего, здоров как бык.
- Никак ты меня перевоспитывать берёшься? Сдаётся мне, твоё здоровье иного качества, иных корней... - заметила Криста. - А что тебе самому глючится, когда куришь? Секрет?
- Да не секрет. Но покуда сам не познаешь, не поймёшь. А поэтому - покури, блаженный. Или - блаженная. Впрочем, какая разница! Ты у папы бесполый дурик. - Дэниц покопался во внутреннем кармашке ветровки, вынул инкрустированную коробочку, достал самокрутку, раскурил косячок и протянул Кристе. Та опасливо взяла его озябшими пальцами в цыпках. Втянула дым раз, ещё раз - блаженное расслабление разлилось по телу, типа опьянения, с которым была знакома не понаслышке. Блаженное, приятное, затягивающее - да, но не благостное - туман в глазах не только не рассеялся, но напротив, сгустился. Ей захотелось откинуться на кровати, забыться хоть ненадолго, повисеть в розовом мареве. Криста закашлялась и осторожно отвела от лица самодельную папиросу, пока не нахлынули искусственный подъём и веселье. Надо бы попытаться понять, что за зверь, с которым сразиться придётся, да не всё сразу, может, в другой раз.
- Ты чё, ни разу не пыхала?
- Ни разу, и что-то неохота... - Криста хотела ещё что-то сказать, Дэниц собирался ответить, но тут новые звуки прервали их одиночество и отвлекли внимание. На улице раздался весёлый автомобильный гудок, и во двор въехал старенький раздолбанный джип.
- Мама, папа! - звонкий голос заполнил двор, из машины выскочила девушка лет двадцати двух, с пакетом, набитым кистями и красками в одной руке, и рулоном акварельной бумаги - в другой. Она взбежала на крыльцо, ворвалась в дом ураганом - и Криста улыбнулась, воображая, как та обнимает и целует мать, и как у Эмилии смягчаются напряжённые мышцы лица. Попробовать иголки, разве. И массаж - не верилось Кристе, что всё так окончательно плохо.
- Эт-то тёлка! - Одобрительно произнёс Дэниц, выглядывая в окно. - Огонь! Ради такой следовало заглянуть в провинцию. Как ещё её до сих пор не увели? Ты как хочешь, а я помчался - знакомиться. А ты нюхни ещё - вдохновение появится!
Криста отрицательно покачала головой, вызвав перед глазами небольшой фейерверк искр, а Дэниц поспешно убрал табакерку во внутренний карман и покинул комнату. Криста только вздохнула, всё происходящее казалось ей нереальным, ненастоящим, и оттого несерьёзным. Симпатичная девушка. Добрая. Неиспорченная. Талантливая. Если Дэниц что позволит себе - придётся приструнить, применить силу. А сейчас - какой от неё толк? Криста, пошатываясь, на ощупь отправилась в душ, насладилась чуть тёплой водой под оживлённые разговоры внизу, внутренне мечтая к ним присоединиться, но не решилась в таком неравновесном состоянии.
Криста вернулась в комнату, села - и задумалась. Бесполый дурик? Как заблуждается противник. И хорошо, что заблуждается. Ничто человеческое Кристе не чуждо, и женское начало не спит летаргическим сном. Просто силы тратить надобно на дела достойные и благие, и их, этих сил, много на дела сии уходит. Думала, думала, не заметила, как задремала - не дождавшись, когда спустятся сумерки...
...К ужину, скромному, но сытному, вернулся домой отец семейства. Коста Хоумлинк всю жизнь содержал семью, и неплохо содержал. И гордился этим. А потом невзгоды одолели, потерял второго сына и работу, а новой, достойной, не нашёл. Перебивался малоквалифицированными сезонными работами. И - ссутулился, и потихоньку запил, ещё не называя это выпивкой, а просто «расслаблением для пущей уверенности в себе». И прозвали Косту «Горбач». Что гораздо больше соответствовало натуре, чем все прочие имена.
Когда Криста, отдохнувшая и спокойная, с рассеявшейся пеленой перед глазами, сбежала вниз знакомиться с хозяином, она первым делом услышала оживлённый и весёлый смех Анны, которой Дэниц что-то рассказывал.
Горбач вошёл в дом улыбающийся, но немного настороженный.
- Борис сказал - у нас гости. Ну, здравствуйте, люди добрые.
- Мир дому вашему, господин Хоумлинк. Не обессудьте, мы не обидим, захребетниками не станем, - Криста склонилась и забормотала приветственную молитву.
- Да я и не беспокоюсь - вижу, честные люди. Ну-с, а если за встречу? - Горбач смущённо хмыкнул, покосившись на жену. Он уже принял немного после смены, требовалось срочно найти напарника, чтобы добавить.