— Мам, ну, что ты? — Валентина со слезами на глазах посмотрела на неё.
— Что, мам? Забудь о них. Живи теперь, как мечтала, отдыхай! Ты ведь этого хотела? Ты же лишена прав на них, сама подписала. Вот и живи теперь, как знаешь! И чего ты приехала?
— Мам, я же тебе дочь! Ты меня гонишь, что ли?
— Почему же, — снова пожав плечами ответила она. — Если вдруг понадобится, родной дом всегда тебя примет. Ты мне дочь, никуда от этого не денешься, хотя ты и забыла об этом, — вздохнув продолжила мать. — Хорошо хоть у меня ещё два сына и дочь остались, они не забывают, — и она с упрёком посмотрела на Валентину.
Валя опустила глаза. Она и вправду, живя целый год в городе, куда переехала к Сергею, своей первой любви и местному крупному бизнесмену, один раз всего лишь вспомнила про мать, поздравив с Днём рождения, даже с Новым годом забыла поздравить. Ей стало не по себе. Она больше не могла смотреть матери в глаза и развернувшись, снова села в машину и поехала назад, в город.
***
— Ну, что, все собрались? Больше никого не ждём? — Леонид Алексеевич, взяв бутылку шампанского, пробежался взглядом по всем сидевшим за столом.
— Да вроде все собрались. Ты давай, разливай уже. Стынет же всё, — кивнув на стол ответила Мария Петровна, его жена.
— Ну, что же, для дам игристое, ну, а для нас, само собой, что покрепче, — открывая шампанское с улыбкой ответил он.
— Нет! — прикрывая рукой стопку ответил Александр. — Ты, Лёнь, извини конечно, но мне уже хватит, я своё уже отпил, надо ещё сына на ноги поставить. Хватит с меня.
— Ну, как знаешь, навязывать не буду. Понимаю.
Никита с удивление посмотрел на отца, затем перевёл взгляд на вздохнувшую с облегчением мать.
«Наконец-то. Может теперь всё наладится? А если бы подписал? — Никита почувствовал, как сердце бешено заколотилось в груди. — Нет! Этого бы точно никогда не произошло. Родители есть родители, какие бы они не были. Дороже них никого нет».
И, улыбнувшись, он посмотрел на мать и отца, сидевших напротив.
***
— Янка! Ты что ли?! Привет! — девушка с улыбкой посмотрела на стоявшую у дорогой машины девушку.
— Оля? Привет! — Яна с улыбкой подошла к ней, обняв свою школьную подругу.
— Смотрю, прямо модель, — смерив взглядом и покачав головой ответила Оля. — Тебя, что-то, не видно совсем. Где ты сейчас?
— Да я уехала. Живу сейчас в другой стране, сюда приехала к матери, да и просто посмотреть, что изменилось. А ты как живёшь?
— Да я-то нормально. Работаю, замуж ещё не вышла, живу пока также с Пашей. А ты чего уехала? С чего это вдруг?
— Да я замуж туда вышла. Познакомились год назад, случайно, около парка нашего. Через два месяца вышла замуж и сразу туда, к нему. У него дом на берегу моря, яхта своя, всё, как я мечтала, а я наслаждаюсь жизнью, делаю что хочу и когда хочу.
— Молодец, — Оля с удивлением посмотрела на неё. — Ну, а сын как же? С тобой?
— Сын с Сергеем живёт. Ему там лучше. Жена Сергея любит его, как родного. Мальчику вообще отец больше нужен, ему с ним лучше.
— Как же так, Ян? И не жалеешь? Сын же всё-таки?
— Я же тебе говорю — ему с отцом лучше. Он очень отца любит. Да и Алекс, муж мой, был бы против.
— А он про него знает вообще?
— Нет. Он знает, что я была замужем, но про Владика нет, я не стала говорить. Зачем?
— Ну, а мать?
— Ну, а что мать? Я ей тоже сказал, чтобы она молчала. Да и мы ей помогли, квартира теперь у неё шикарная, отдыхает, когда и где хочет. Короче, наслаждается жизнью. Так что её всё устраивает… И меня тоже.
— И всё-таки я тебя не понимаю.
— Мы с тобой, наверное, разные, вот и всё. Поэтому ты меня понять и не можешь.
— Ну, а потом как? Если он вдруг найти тебя захочет, ну, Владик?
— Загадала тоже мне. Я живу сейчас, о будущем думать не хочется как-то. Да и Алекс меня поймёт, у нас с ним настолько всё хорошо, я даже не думала, что так всё будет. Вот только с ребёнком общим никак. Алекс очень хочет, а у меня всё никак, — Яна с лёгкой грустью посмотрела на Олю. — Ну, ничего и это в наше время не проблема. Есть же суррогатное материнство, я не думаю, что Алекс будет против, он достаточно прогрессивный человек. Ну, ладно, мне пора, муж будет волноваться. Рада была тебя встретить. Может ещё увидимся, пока.
— Пока, — тихо ответила Оля, посмотрев ей вслед.
***
— Ой, как же хорошо, что нашёлся такой человек. Лена просто ожила с ним, даже ходить ещё лучше стала, — Ольга улыбнулась, вспомнив про Юрия. — Надо же так повезло, случайно не туда заехал и попал к нам.
— Всякое в жизни бывает. А Юрка парень, что надо, Ленке с ним будет хорошо. Да и она у нас красавицей выросла, а недостаток, — Вадим махнул рукой. — У кого их нет. Люди со здоровыми ногами и руками, а делать ничего не умеют и не хотят, ноют только по жизни, а Ленка — борец, сама всего добивается, назло всем. Впрочем, с таким характером, как у неё чего хочешь добьёшься.
— Ну, вот, Лену замуж отдадим, а вот ты всё никак не встретишь, — Ольга вздохнула, посмотрев на сына. — Не повезло тебе в жизни.
— У каждого своя судьба. А, впрочем, почему не повезло? Вы у меня есть, — он с улыбкой обнял мать. — Ну, и жена найдётся.
***
— Всё-таки наградил всех? Я же говорил, не оставишь, — старец в чёрном посмотрел на улыбающегося оппонента. — Даже этого Вадима. Скажи честно, не ожидал он него?
— Почему? Вот в нём я как раз и не сомневался.
— Почему же?
— Не такой он человек. Ошибся один раз, ну, а кто не ошибается? — белый старец с добродушной улыбкой посмотрел на чёрного. — У всех могут быть ошибки. Просто кто-то сильнее ошибается по глупости, по неразумению. Душа от этого не меняется, а у него она чистая — это ничем не скроешь. Нет в нём червоточинки, червячка этого, как ты любишь выражаться, не прижился в его душе.
— Значит, у него душа светлая? Значит, заглядывал? Ну, а как же Валентина и Яна? В них-то ты был уверен, а они, видишь, как.
— Уверен? Нет, не был, просто надеялся, что не разъел их душу ещё червячок этот, не сможет разъесть. Сердце у них ещё не закаменело, а душа уже потемнела.
— Веришь ты всё ещё в доброту людей? В чистоту душевную? — посмотрев вниз сказал чёрный старец.
— Верю. Другие же не продались, а ведь могли. Разве нет?
— Не польстились, а может плохо уговорили.
— Если человек любит, его ничем не обольстишь.
— Нет, люди стали другими. Вон смотри, — старец в чёрном показал рукой вниз. — Смотри, видишь человек ведёт мать, она улыбается, идя под руку с сыном, гордится им, а не знает, что он её не в больницу везёт, а в дом престарелых. Пару месяцев поездит к ней и забудет, а она будет верить и ждать сыночка.
— Потом и его также сын сдаст, и жену его.
— Конечно сдаст, он же сам пример показал. И его сдадут и сына его в старости его же дети так же сдадут. Так и будет идти из поколения в поколение. А знаешь почему? — он посмотрел на старца в белом. — Потому что, взрослея, люди черствеют, каменеют, теряют память и разум.
— Не все, — старец в белом, улыбнувшись, покачал головой. — Вон смотри, мальчишка со смехом несётся по улице, а взрослые стоят и смотрят со счастливой улыбкой на него, — они посмотрели на мальчика и мужчину с женщинами, пожилой и молодой, стоявших неподалёку. — А знаешь почему? Потому что они только что дали этому мальчику счастье, они стали его семьёй, о которой он так мечтал. У них уже есть дети, а у женщины, той, что постарше, внуки, а они ещё и его взяли, — он с улыбкой снова посмотрел на них. — А ты говоришь черствеют и теряют память. А мужчина, между прочим, сам когда-то также обрёл семью.
И они оба, снова посмотрели вниз, каждый замечая своё.