- Очень вкусный супчик, - похвалил Павел, наконец решившись прервать молчание. - Мне нравится.
Олег довольно улыбнулся в ответ на высокую оценку своим трудам. Тем более что она была весьма справедливой. Неловкость сброшена, смущение преодолено. Вместе с ужином продолжился и разговор.
- Кто научил тебя готовить?
- Бабушка, - признался Олег.
- А она... она не заступилась за тебя тогда перед матерью?
Выпалив вопрос, Павел закусил губу, осознав, что повёл себя не слишком этично, напоминая собеседнику о больной душевной ране. Однако собеседник вовсе не опечалился, не прервал трапезу ради вздоха грусти, не добавил в голос горестных ноток.
- Когда семья от меня отказалась, как раз у бабушки я приют и нашёл. Прожил у неё несколько лет. А потом она умерла.
Павел медленно опустил ложку, - да, нехорошо получилось. Оказалась задета ещё одна рана парня. Даже если шрам от неё более не причинял болезненных ощущений, она от этого не перестала быть раной.
- Прости, - извинился мужчина.
- Ничего, это было давно, - отозвался Олег. - Бабушка отлично готовила, вкусно, передала мне свой опыт, а уж дипломом повара наградило училище.
Ответ получен, и тема закрыта. Безусловно, Павел хотел ещё чего-нибудь узнать о своём новом друге, но боясь, что любопытство нечаянно вновь нажмёт на очередную ранку, пока больше не решался задавать вопросы.
Суп доели молча. В душе Олега так же рос интерес к личности хозяина дома, и раз уж дверца в откровения приоткрылась, то, пожалуй, можно тоже попробовать сунуть в неё любопытный носик. Олег положил в тарелки добрые порции тушёной картошки с мясом и, поставив их на стол, вновь занял своё место.
- Паш, а ты кто по профессии? - спросил парень.
- Химик-технолог.
Олег передёрнул бровями и стушевался. Смотри-ка, какая важная птица. Химик. Для человека, который в химических формулах видел китайские иероглифы, а в задачах этой странной науки - зашифрованные инструкции инопланетного разума, подобное словосочетание прозвучало, словно высокая министерская должность. Наверное, и зарплата соответствующая. Хотя по скромному убранству квартиры и по нарядам химика такого не скажешь. Дабы не выставлять напоказ своё невежество по вопросам химии, Олег предпочёл сменить разговор на тему полегче.
- А почему ты с женой разошёлся?
Однако мужчина в этом повороте беседы лёгкость не обнаружил. Напротив, признал тему не достаточно приятной, чтобы обсуждать за ужином. Но ничего не поделаешь, придётся уважить интерес собеседника, так сказать, откровенность за откровенность. Примостив взор в тарелке меж картофельными кусочками, он нехотя ответил:
- Мы самым настоящим образом не сошлись характерами. Я не смог стать мужчиной её мечты, а она... - Павел запнулся; по сути, о женщине-то он никогда и не мечтал. - В общем, не срослось.
Олег понимающе покивал головой. Да, этот разговор ему определённо нравился больше. Уделив пару минут еде и совершенно не заботясь о корректности своего любопытства, парень выдал следующий вопрос:
- А почему она не даёт тебе видеться с дочкой?
Мужчина вдруг замер, отложил вилку, нахмурился. Кажется, это вечер наполнен неожиданной информацией. И причём не слишком радостной информацией. И причём лично Павел эту информацию прежде явно не озвучивал. А значит, её озвучили чьи-то сплетни. А это вдвойне неприятно.
- Что-то не припомню, чтобы рассказывал тебе о дочери, - глухо произнёс мужчина. - Откуда узнал?
Олег хоть и заметил, что Павел вдруг резко помрачнел и напрягся, однако, даже и не подумал подсуетиться для поиска оправдания своего вторжения в его личную жизнь и просто честно признался:
- От соседки.
- Какой?
- Со второго этажа. Вера Захаровна.
Раздосадованный Павел аж простонал, - как же эти старые сплетницы мешают ему жить! И парень тоже хорош, подхватывает все ненужные слухи, сует нос не в свои дела.
- Где же ты её встретил?
- У дверей подъезда, когда вернулся из магазина.
- И стал расспрашивать обо мне? - Голос Павла становился всё жёстче.
- Ничего я не расспрашивал. - Олег заметил эти нотки, и его непринуждённость тут же укрылась за крепкой ледяной стеной оскорблённой справедливости, выставив для самозащиты острые шипы. - Она сама спросила меня о твоей жене, узнав, что я у тебя живу.
- Ты разве сказал, что живёшь у меня?
- Ну да. А что тут такого?
У Павла напрочь пропал аппетит, так как в горле повис кислый привкус разочарования. И вот зачем Олегу нужно было говорить об этом? Да ещё и Вере Захаровне! Завтра же об этом узнает весь подъезд, послезавтра - дом, а потом обязательно прибежит мать расследовать, что происходит, и почему её сын вместо девушки селит у себя незнакомого парня.
- Зачем ты ей это сказал? - упрекнул Павел.
- А это секрет?
- Нет. Но и болтать по подъезду не стóит.
- А чего ты боишься? Излишнего внимания к своей персоне? - Полные губы блондина дрогнули в пренебрежении. - Или к моей? Осудят, что подобрал наркомана?
- Олег...
- Так скажи, что просто сдал другу комнату на месяц. Что в этом предосудительного? Я же парень, не девушка... Или боишься, что тебя примут за гея?
- Олег! - тут же гаркнул Павел, и прикрыл лицо ладонью, подозревая, что щёки предательски алеют. - Ты говоришь ерунду!
- Нет, это ты говоришь ерунду. - Чувствуя себя победителем спора, Олег вернулся к ужину. - Моё проживание здесь ты бы не утаил при всём желании. Я хожу на работу, в магазин, открываю дверь своим ключом. Это обязательно заметят. Если тебе стыдно за меня...
- Мне вовсе не стыдно, Олег... - теперь уже оправдывался Павел.
- ...то знай, я умею вести себя прилично и водить сюда дружков не собираюсь, - не слушал его парень. - И вообще, я не навязывался и могу уйти в любую минуту.
- Я вовсе не это имел в виду...
- А что тогда?
Но Павел молчал, и в этом молчании звенели нервы. Он не знал, что ответить, как объяснить свободно живущему парню без комплексов своё нежелание выставлять личную жизнь напоказ всему дому. Как объяснить, что его, взрослого человека, мать по-прежнему старается при каждом удобном случае поучать жизни. Да, со стороны всё это глупо и вызывает насмешки, но для Павла подобные нюансы имели весьма серьёзное значение. И он старался от этих нюансов себя оградить.
Впрочем, Олегу и не нужно было ничего объяснять. Парень прекрасно знал подобные типажи людей. Замкнутые, неуверенные в себе, вечно оглядывающиеся. Всегда боятся, что их неправильно поймут, осудят, станут обсуждать. Такие люди стараются залезть в свою ракушку и никого в неё не впускать. Даже странно, как это Павел решился приблизить к своей жизни чужого человека?
- Живя в многоэтажном большом доме, где тебя все знают с детства, очень трудно что-либо скрыть, - тихо проговорил Олег, доедая свою порцию. - О тебе будут говорить, даже если закроешься в квартире и перестанешь выходить. Ты бы заранее предупредил меня, мы бы тогда придумали какое-нибудь оправдание моего пребывания в твоей квартире. И извини за вопросы о дочери. Это действительно не моё дело.
Ковыряясь вилкой в картошке, Павел продолжал молчать. Необходимость что-либо объяснять отпала, ответа на вопрос более не требовался - говорить, вроде, не о чем. И всё же повисшая тишина получилась тяжёлой и буквально физически давила на плечи. Мужчина снова чувствовал себя неловко и виновато. И зачем он гневался на Олега? Ничего плохого тот не сделал. А теперь вот, наверное, обижается.
Заметив движение, Павел приподнял ресницы, покосившись на Олега. Но увидел лишь, как парень спокойно взял свою пустую тарелку и вышел из-за стола. На его лице не проявлялось абсолютно никаких эмоций. Обиделся ли он? Почему-то Павел в этом не сомневался.
И пока мужчина раздумывал, что же происходит в душе парнишки, Олег неспешно приготовил себе горячий крепкий сладкий чай и с кружкой в руке вернулся за стол. Ни в действиях, ни во взгляде, ни в мимике не просматривалось ни обиды, ни раздражения, ни даже малейшего неудовольствия. Может, всё же не стал принимать всерьёз глупые придирки?