- Тебе, вижу, скучно, пацан?
Олег обернулся. В тёмных глазах накаченного верзилы горел похотливый огонёк. Даже не огонёк, а целый прожектор.
- Чего тебе?
- Хочу тебя на танец пригласить. Эротический. - Верзила аж облизнулся.
Олег присмотрелся, оценил примерный объём дохода и похоти субъекта и сделал вывод, что первого недостаточно, а второго перебор. Такой не подойдёт.
- Я не танцую, - отвернулся Олег.
Позже было отвергнуто и ещё несколько "кавалеров". Олег не хотел размениваться на мелочь. За алкогольные коктейли и уголок на пару затяжек спасибо, конечно, но этого недостаточно, чтобы он снизошёл до более близкого и тесного знакомства.
- Сколько стóишь? - вопрос прозвучал неожиданно.
Круглолицый крепкий невысокий брюнет в чёрной майке встал совсем близко и облокотился на стойку. В его пристальном взгляде проглядывало подозрение и недовольство.
- Я не проститутка.
- Да? Что-то не похоже. Сидишь тут, не веселишься, не танцуешь. Клиента ищешь?
Понятно. Местный сутенёр охраняет от чужаков свою территорию и свой доход. Олег оставался совершенно спокоен, пил коктейль с нарочитым равнодушием.
- Ты давно за мной наблюдаешь? - тихо поинтересовался он.
- Достаточно давно, - рыкнул парень.
- Ко мне подходило много желающих. Как думаешь, проститут отказал бы такому количеству клиентов?
- Может, ты ждёшь улов покрупнее?
- Как же ты утомляешь, - поморщился Олег. - Дай отдохнуть. У меня нет настроения танцевать.
Круглолицый парень промолчал и отошёл в сторонку. Однако свои наблюдения за странным новичком не ослабил. А Олег продолжал сидеть за барной стойкой, ощущая, как боль медленно, но уверенно заполняет его организм. Неужели никто не сжалится и не угостит хоть какой-нибудь шпиганкой?
- Привет. У тебя бокал пустой.
- Заполни чем-нибудь, будет полный.
Сгорбленный над стойкой, Олег даже не поднял глаза, он уже начал разочаровываться в этом заведении. Похоже, обеспеченные папочки его не посещают.
Однако бокал наполнился розоватой жидкостью, и тогда парень покосился на очередного подателя. Вид аккуратный, не дешёвый, чёрные волосы коротко стрижены, взгляд трезвый, слегка насмешливый. Сколько ему лет, интересно? Не меньше тридцати точно. А коротенькие морщинки у глаз намекали и на более солидный возраст.
- Я тебя раньше тут не видел, - говорил мужчина.
- А меня тут раньше и не было.
- Ну и как тебе здесь?
- Обычно.
- Но не весело, да? Или у тебя проблемы?
Мужчина был приставуч, однако, отталкивать его Олег не торопился.
- Если бы я знал, что ты мне поможешь, я б рассказал о моих проблемах.
- А я, тем не менее, могу тебе помочь.
- Будто ты знаешь, что мне нужно.
- Ну, возможно, что-то покрепче сигареток?
Вот это уже другой разговор. Олег всем корпусом развернулся к незнакомцу и приготовился выслушать предложение.
- Ты мне нравишься, мальчик, - заявил мужчина. - Сейчас мы едем ко мне. Ты отдаёшь мне себя, а я улучшаю твоё самочувствие.
- Чем?
- Какая тебе разница? У меня много чего есть. Главное, что тебе будет хорошо.
Олег задумался. Ехать неизвестно куда, неизвестно с кем, по сути, опасно. И не обманет ли этот фраер? И не разведёт ли на хоровод? Но больной организм сквозь дрожь цедил: "Какая тебе разница? У тебя уже столько таких хороводов было, что лишний и не заметишь".
- Ты с причудами? - Торговаться, так торговаться.
- Есть немного.
- Тогда плати больше.
- Эко ты хитрый, - усмехнулся мужчина. - Хочешь впрок запастись дурью? Надолго всё равно не хватит. Давай договоримся так. Если мне с тобой понравится, я и завтра приглашу тебя в гости. Ну а потом... я могу порекомендовать тебя своим друзьям. А они тоже не жадные люди.
Друзья? Ну что ж, по крайней мере, можно будет какое-то время продержаться. А там смотришь, и под опеку кто-нибудь возьмёт.
- Такие условия меня устраивают. Друзей много?
- Ну ты и прыткий! - В широкой улыбке мужчина показал белые ровные зубы. - Я же сказал: если мне с тобой понравится...
- Понравится. Не сомневайся.
2. БЕЛОЕ
Он вернулся домой после трудового дня, усталый, расстроенный, разочарованный. Скинул туфли, стянул пиджак, волоча его по полу за собой, прошёл в комнату. Стоявшая у стены кровать всё ещё была разостлана, на стуле небрежно висела светлая рубашка, у которой накануне оторвалась пуговица. Проходя мимо, он потрогал рубашку, подумал, что надо пришить эту пуговицу, пока помнит, куда её положил, отвернулся и тут же забыл о решении. Не о том сейчас были его мысли, вовсе не о том. Кинув пиджак на кровать, он сел рядом, сгорбился, обхватил голову руками.
Почему судьба к нему так несправедлива? Почему все его старания дают лишь отрицательный результат? Для него отрицательный. Нельзя сказать, что ему по жизни не везёт, но и везения тоже не видно. Пустая жизнь, совсем пустая и никчёмная.
- Дурак. Ну какой же я дурак, - прозвучал стон тоски.
Зачем он вот так сделал? Зачем поделился с Дмитрием, коллегой и напарником, о своих идеях? Зачем показал ему формулу? Хотел спросить совета? А то и так не знал, насколько лучше она будет работать. А зачем просил помочь, представить предложение директору предприятия? Неужели сам не мог подойти к нему, рассказать обо всём? Видимо, не мог. И что теперь? Чего добился наивностью и стеснением? Протянул время, а хитрый Дмитрий быстро сообразил, какую извлечь выгоду от нерешительного дурачка. Взял да и подал директору эту идею, как свою, и сразу получил поощрение за усовершенствование рабочего процесса и повышение за особое рвение.
- Прости, Паш. - Этот мерзавец ещё имел наглости подойти и даже улыбаться. - Так получилось. Директор подумал, что это моя разработка, начал хвалить... Ну я... сам понимаешь...
- Не понимаю. - Собеседник Павлу стал противен.
- Знаешь, я ему говорил, что ты мне помогал и даже подал идею...
Павел отвернулся и отошёл в сторону, но Дмитрий засеменил за ним:
- Я буду тебя хвалить при нём... При случае обязательно замолвлю за тебя слово...
- Да пошёл ты.
- А вот ссориться со мной не советую, - сменил Дмитрий тон на более жёсткий и надменный.
С таким да, ссориться не стоило. Он запросто сможет очернить, охаять. Сейчас, когда открылась его истинная натура, это уже понятно, как божий день. А Павел держался за свою работу. Она была ему по душе, и он надеялся со временем сделать карьеру. Работал, старался. Однако при всём усердии, так и остался в тени, в должности младшего сотрудника. И видимо, ещё долго пробудет в этой роли, пока не научится хитрости и наглости. А учитывая, что он воспитан выше подобных низменных чувств, не научится им никогда.
Обидно. До слёз обидно. Такое разочарование в человеке, которого принимал за друга. И так жалко свои труды. И свои надежды. Можно было, конечно, пойти к директору и отстаивать права, предъявить черновики расчётов, доказать авторство идеи. Но Павел не пошёл. Он молча проглотил эту обиду, страдал, мучился, но не пошёл. Почему? Почему? Почему терпит предательство, несправедливость и не защищается? Павел прекрасно знал ответ на этот вопрос. Однако не произносил его даже мысленно. Он просто отгонял его от себя, как навязчивую муху. И всё же такие выводы существовали в его разуме и в его душе.
Дабы отвлечься от тяжёлых дум Павел поднялся, направился в кухню. Надо приготовить себе ужин. По дороге завернул в ванную, включил кран, начал машинально мыть руки. Подняв глаза, он так же машинально посмотрел на своё отражение в небольшом зеркале, - оно показало молодого человека с вполне респектабельной внешностью, вот только на этом приятном лице уже давно не оседала радость, а в этих тёмно-карих глазах не проглядывал более интерес к окружающему миру. И кто в этом виноват? Павел умыл лицо и провёл мокрой рукой по коротким прядям тёмных волос. Кто кроме него может быть виноват в такой пустой, совершенно бесполезной жизни?