"Ты ничтожество!" - вдруг вспыхнул в разуме жестокий упрёк женщины.
Закрыв кран и выключив свет, Павел сбежал из ванной, где повис разряд этого восклицания. Неужели она всё-таки права, и он действительно ничтожество? Нет. Нет. Просто Яна вечно злилась на него, вечно во всём упрекала, принижала. Даже не понятно, зачем они вообще поженились. Наверно для того, чтобы возненавидеть друг друга и развестись.
Павел вошёл в кухню, включил телевизор. Шла какая-то передача, но он даже не попытался вникнуть в её смысл. Включил просто для того, чтоб уничтожить тишину. Уж слишком она сейчас угнетала.
Надо поесть. В морозильнике ещё оставались полуфабрикатные пельмени, вот их он и сварит. Аппетита не было, просто нужно было что-то делать, чем-то занять себя, ибо одиночество угнетало даже сильнее тишины. А в этот раз приходилось бороться не только с ним, но ещё и с тоской. Конечно, пельмени тоску не развеют, но и зациклиться на ней тоже не дадут.
После скудного ужина, Павел поставил грязную тарелку в раковину, выключил телевизор, погасил в кухне свет и вернулся в комнату. В темноте комнаты разделся, повалился на кровать и вскоре заснул. Сегодня был отвратительный день, и его необходимо быстрее закончить.
На следующее утро Павел ехал на работу в своём стареньком автомобиле, который глох при каждом светофоре, и настраивал себя на решительные действия. Да, сегодня он должен показать всем, и прежде всего самому себе, что он не трус, не ничтожество, и вот так вытирать об себя ноги никому не позволит. Заняв своё рабочее место, Павел первым делом распечатал все расчёты, собрал брошенные в ящик стола черновики.
- Привет! Ты что-то потерял?
Дмитрий как обычно опоздал. Но ему и раньше это прощалось, а теперь будет прощаться тем более. Павел недобро зыркнул на коллегу и промолчал. Сегодня ожидается с ним серьёзный разговор.
- Ты что, всё-таки обиделся? - усмехнулся Дмитрий и, снова не дождавшись ответа и даже взгляда, равнодушно пожал плечами. - Глупо. Но как хочешь. Более, Павел Маркович, не стану отвлекать ваше драгоценное внимание на свою скромную персону.
Павел мысленно пожелал, чтобы этого мерзавца поскорее перевели в другой кабинет. А лучше, чтоб его уволили за предательство. Интересно, директор уже прибыл на работу? Хотя, возможно, он на совещании с утра. Значит, нужно пойти попозже.
Прождав час, Павел взял тонкую жёлтую папку с приготовленными документами и отправился к кабинету директора. Сидевшая в приёмной молодая секретарша в тёмном строгом платье и с забранными в тугой пучок чёрными волосами очень напоминала Павлу его первую учительницу, такую же молодую, прямую и серьёзную. Вот только очков девушке не хватало.
- Зина, здравствуй, - отвлёк Павел секретаршу от информации на мониторе. - Геннадий Вениаминович у себя?
Зинаида послала парню приветливую улыбку:
- Нет, он ещё не приехал. Даже не знаю, Паш, появится ли до обеда.
- Вот как... - поник Павел.
Опять невезение. Пылающая решимость приуныла и убавила жар.
- У тебя что-то срочное? - поинтересовалась Зинаида. - Что там в твоей папке? Оставь, я передам.
- Нет... ничего особенного... - Павел сунул папку под мышку. - Спасибо. Я позже зайду.
Конечно, он зайдёт позже. Обязательно зайдёт. Вот только его робкая душа потихоньку начинала терять уверенность в своих силах. Нельзя поддаваться слабости, нельзя. Ведь правда на его стороне, а значит, он должен победить.
Прошло ещё пару часов. Ну что ж, нужно снова попробовать. А что, если директор ещё не прибыл? Зина станет задавать вопросы, он начнёт нервничать, и тогда его решимость совсем собьётся. Наверно, лучше пойти после обеда. Да и речь нужно подготовить. И Павел остался на месте.
Спустя ещё полчаса на столе коллеги зазвонил телефон. До противности уверенный в себе Дмитрий поднял трубку и приложил её к уху.
- Добрый день, Геннадий Вениаминович! - громко произнёс он, дабы кое-кто услышал, с кем ведётся разговор. - Да, конечно. Мне прислали бланк, я заполню. Спасибо большое. Что? В третьей лаборатории? Хорошо, я выясню и доложу вам. Да, отчётность ведёт Павел Грумер... Что? Мне взять? - Дмитрий послал надменный взгляд и пренебрежительную ухмылку своему напарнику. - По третьей лаборатории полностью? Хорошо. Конечно, справлюсь, Геннадий Вениаминович. Я передам ему.
Мужчина положил трубку, развернулся на стуле в сторону Павла и в полный голос, чтоб уже слышали все сотрудники в офисе, заявил:
- Директор передал мне полностью дела по третьей лаборатории. Павел Маркович, будьте добры, перешлите мне, пожалуйста, все реестры по её работе и все отчёты.
И вот после этого разве имел смысл разговор с начальством? Лгуна возвысили, а истинного героя принизили. "Сам виноват, - обвинял разум. - Нужно было сразу постоять за себя. Иди сейчас, пока не поздно!" Однако разочарование быстро охлаждало пыл, и скоро от решимости остался лишь тлеющий уголёк. Павел ничего не сказал, уставился в монитор и открыл папку с реестрами по третьей лаборатории. Никуда он не пойдёт, ничего доказывать и ни перед кем унижаться не станет. Возможно, он и вправду слабак и ничтожество. Возможно, эта ситуация и была создана судьбой для того, чтобы показать ему это. Ну что ж, значит, так тому и быть, значит, ему суждено жить с этим званием до конца своих дней.
От пылающего чувства справедливости не осталось и пепла. Душа замёрзла, разум отстранился от мира. Всё стало пустым и безразличным. С непроницаемым лицом Павел монотонно открывал реестры и стирал в них все данные за текущий месяц. Удалил шаблоны справок. После закрыл папку и по электронной почте отослал её новому владельцу. Пусть работает.
- А почему всё чисто? - опешил Дмитрий, открывая присланные реестры. - Ты что, совсем не отрабатывал показания в этом месяце?
- Я отвечаю за первую и вторую лаборатории, - сухо ответил Павел. - За показания в третьей полностью ответственны вы, Дмитрий Алексеевич. Месяц почти на исходе, поторопитесь собрать данные, чтоб вовремя отчитаться перед директором. Он ведь так вам доверяет.
Домой Павел возвращался совершенно опустошённый с заледеневшей душой и остывшим разумом. Он один, он остался совсем один в этой ситуации. Его друзья, что сохранились после института, слишком преуспевали в жизни, они не поймут и пристыдят дружка-слабака. Мама? Нет, только не ей высказывать жалобы. Она не пристыдит, не посмеётся, но напротив, начнёт жалеть, а это ещё хуже. И потому Павел этот вечер, как и накануне, проведёт в одиночестве. Купит очередной килограмм полуфабрикатных пельменей, бутылочку пива и устроит скромные, но окончательные проводы своей гордости и надежде на хоть какую-нибудь удачу.
3. ЧЁРНОЕ
В принципе, Олег устроился неплохо. С Александром Ивановичем, директором кафе, уговорился, что тот станет выдавать оплату после каждой смены, что позволяло не голодать, а главное иметь лекарство. Образовалось несколько постоянных клиентов, которые особо пока не обеспечивали, но здоровью подопечного иногда подачку подкидывали. Денег по-прежнему не было, угла Олег так и не снял, ночи проводил либо в привокзальном кафе, либо в постели очередного мужчины.
Так прошёл июнь, так начался июль. В клуб "69" Олег зашёл, чтоб расслабиться и отдохнуть. Сегодня был тот один из немногих дней, когда он мог позволить себе сам оплатить выпивку.
- Ты опять здесь ошиваешься? - Рядом возник уже знакомый круглолицый парень в чёрной майке.
Олег послал ему усталый равнодушный взгляд.
- Как ты груб с клиентами, дорогой.
- С клиентами-то я как раз и вежлив, - зло прошипел круглолицый. - А тебе лучше со мной не связываться, а уйти по-хорошему, шалашовка.
- Слушай, что ты до меня докопался? Я сижу, выпиваю, никого не трогаю...
- Не держи меня за идиота! - Круглолицый аж побагровел. - Здесь - моя территория, здесь работают мои мальчики, и приходят сюда мои клиенты. Или плати мне процент, или уматывай отсюда!