Верх состоял из кружевного корсета с вырезом сзади, но спереди бюст был не таким открытым, и светлая, бело-костяного цвета ткань плотно облегала меня, будучи на тон темнее платья Энджел.
Вместо безрукавого верха у моего платья имелись легкие рукава, спадавшие ниже плеч и крепившиеся к более плотному корсету. Рукава были из того же воздушного материала, что и нижняя часть платья, и мерцали легчайшим золотистым оттенком.
Такое чувство, будто нижняя часть моего тела была окутана облаками из перьев цвета слоновой кости, которые контрастировали с плотным корсетом и моими чёрными волосами, которые они оставили практически распущенными. Мягкие волны подчеркивались золотистыми и бледно-зелёными цветами.
Я выглядела такой другой, что честно не знала, как реагировать.
— Теперь-то мне можно говорить, мать твою? — заворчала Энджел на Джонаса, положив руки на бёдра.
— Нет, — надменно ответил Джонас.
Сказав это, он подмигнул мне, затем посмотрел обратно на Энджел.
— Ты великолепна. Ты знаешь, что выглядишь великолепно, свободна, — сообщил он ей, царственно махнув рукой.
Я расхохоталась, но Энджел наградила его изумлённым взглядом.
— Ты не притронешься ни к единому волоску на голове этой женщины, — сказала она, показывая на меня. — Ни. К. Единому. Волоску. Она выглядит идеально.
— Уходи, невозможная женщина… я должен поговорить с ней, ибо её муж настоял, чтобы я поговорил с ней, как только закончу свою часть работы.
Я нахмурилась, но когда Энджел вскинула бровь, глянув на меня, и я кивнула, сообщая ей, что она может уйти.
Как только она вышла из заднего помещения в переднюю часть, которую мы использовали как вестибюль для самой свадебной церемонии, Джонас повернулся ко мне.
Из надменного он тут же сделался обеспокоенным.
— Ты очень тихая, моя дорогая, — сказал он, и это беспокойство отразилось в его голосе. — Твой муж сказал мне, очень-очень серьезно, что что бы я ни делал, чтобы приготовить тебя, я должен сделать тебя счастливой. Он сказал, что у него найдутся для меня очень, ОЧЕНЬ суровые слова, если я хоть как-то вызову у тебя неприятные чувства в отношении тебя самой, или покажу тебя в каком-то неприглядном свете.
Что-то в том, как он это сказал…
…ударило меня как кулаком под дых.
В третий или четвёртый раз за утро я снова сдерживала слёзы.
Поначалу я даже не понимала, почему.
Я знала, что соскучилась по Блэку.
Я скучала по возможности просто проводить время с ним.
Я скучала по таким вещам, как наши совместные пробежки, наши утренние тренировки, сёрфинг и ужины вместе.
Я не помнила, когда в последний раз мы просто занимались нормальными вещами.
Такими вещами, которые мы делали до острова Мангаан.
Такими вещами, которые мы делали до того, как мой дядя слетел с катушек и решил поработить большую часть человеческого мира.
Подумав о Чарльзе, я одновременно ощутила печаль из-за того, что он не здесь, и искренне задавалась вопросом, почему я его не убила.
Никогда в жизни я не презирала его так, как сейчас — за его глупые одержимости, страхи, паранойю из-за людей и за то, что он практически испортил все для всех.
Мой дядя, при всём его интеллекте, был идиотом.
Он так сильно боялся будущего, что решил создать худший из возможных миров просто для того, чтобы это не застало его врасплох. И в итоге Чарльз передал свои страхи всему миру, превратив свои кошмары во всеобщую реальность.
Я попыталась выбросить это из головы.
И всё же в глубине души я оплакивала нормальную жизнь, которая была у меня когда-то, даже с Блэком. И снова я вспомнила, как мало такой «нормальной жизни» в последнее время было у меня с Блэком.
Временами я забывала, что он бывает невероятно милым.
Я забывала, что нам нравилось много общих вещей.
Я забыла, как мы говорили о том, чтобы побывать в Санта-Круз, отправиться в поход, научиться нормально кататься на доске… и может, вернуться, типа, к расследованию преступлений.
Блэку искренне нравилась работа частного сыщика.
И мне тоже… хотя я не осознавала это до конца, пока не лишилась такой возможности.
Так просто было забыть те версии меня и Блэка.
— О, любовь моя, — Джонас, казалось, искренне сгорал со стыда. — Я расстроил тебя! Что такое? Мы можем содрать с тебя это платье, моя дорогая. У меня есть для тебя и другие варианты…
Я уже качала головой.
Прочистив горло и не желая прикасаться к глазам, чтобы не испортить изумительный макияж, наложенный визажистом Джонаса, я ещё раз покачала головой.