Смотрю на дочку, та ловит мой взгляд, состраивает вопросительную гримаску:
— Что, папа?
— Когда Екатерина Петровна закончит, отведи её к Йоле, пусть закачает курс адаптации, восстановит организм до оптимума, а потом определи на жительство.
— А специализация?
— Психология.
Лиэй кивает в знак согласия, пересаживается к даме. Да, досталось и благородной аристократке. На свои года она точно не выглядит. Куда старше… Тем временем, все новички в столовой, и можно начинать. Я встаю, прохожу к импровизированной трибуне, командую кластеру включить микрофон. Дождавшись, пока все сосредоточат свои взгляды на мне, начинаю речь:
— Доброе утро, дамы и господа. Я — Лекс Торвальд, вождь Клана Айсара Такэ, на территории которого вы находитесь.
…Мой голос доносится до самых дальних уголков зала. Поэтому меня слышат все…
— Всех вас спасли после того, как эсминец — Живой- начал тонуть. Кого-то смыло волной за борт, кто-то из вас замерзал на обледеневшей палубе, но все вы должны были умереть. В данный момент вы излечены, накормлены, обогреты и здоровы. За оказание помощи я ничего у вас не прошу и не требую. Но у меня есть предложение ко всем вам.
Короткая, почти незаметная пауза, и я продолжаю:
— Вы все знаете, что Белое Движение в России проиграло…
Поднимается шум, крики:
— Клевета! Это ложь!
Чуть повышаю тон:
— Это не было бы ложью, если бы вы сейчас входили в столицу Империи, а не были бы вынуждены спасаться бегством от большевиков!
Зал умолкает, осознав правоту слов. И я заканчиваю:
— Дамы и господа, я предлагаю вам выбор — либо отправиться в Стамбул, либо остаться со мной, с Кланом. Гарантирую каждому безопасность, убежище, питание и прочие блага цивилизации. Нам остро не хватает людей, и каждому мы найдём дело по душе и по силам. Даже детям.
Поворачиваюсь к своим девушкам:
— Петя! Костя! Покажитесь.
Смущённо улыбаясь, из — за их спин выходят братья Васильчиковы, подходят ко мне, и я кладу им руки на плечи:
— Познакомьтесь, дамы и господа, эти мальчики были брошены в Севастополе своими родителями. Мы подобрали их, и теперь они работают на благо своего нового дома.
— Работают?! Такие крошки?! Как вам не стыдно, господин Торвальд?! Заставлять трудиться детей!
Вскидываю руку, останавливая довольно полного господина, пока дело не перешло к тому, что я просто прострелю ему череп, потому что во мне начинает разгораться злость.
— Довольно! Мальчики, ответьте всем честно, и ничего не бойтесь — я заставляю вас работать?
Они дружно замотали головами, наперебой отрицая:
— Нас никто ничего не заставляет! И тётя Кайра очень добрая, она о нас заботиться! Просто здесь трудятся все, и мы ей помогаем! Сами! Нас никто не заставляет!
Все вновь затихли. А мальчишки, с горящими глазами сжали кулачки, готовые набросится на любого, кто скажет плохое о нас и их тёте Кайре.
— Всё-всё, ребята, успокойтесь. Они просто ничего не знают о нас. Потому и думают всякие гадости.
Потом обратился к залу:
— Дамы и господа, вам предоставлен выбор: либо вы возвращаетесь обратно, точнее, вас высадят в Стамбуле. Либо вы остаётесь с нами. Думайте. Решайте. Времени у вас до обеда.
Шагнул было к своим, но кто-то из мужчин, молодой, чубатый, явно из казаков или солдат, задал вопрос:
— А чем вы занимаетесь, господин Торвальд? Вообще?
— Вообще?
Усмехнулся:
— Я и мои люди путешествуем. По разным местам. Иногда помогаем тем, кто попал в беду. Как вы. Этого пока всё, что вам достаточно знать о нас. Те, кто решится остаться — узнают, естественно, всё. Ну а пока оставляем вас одних. Девочки — за мной!
Все члены Клана поднялись со своих мест и мы пошли к выходу из столовой…
…В гостиной были все Романовы, с нетерпением ожидая меня. Вроде бы всё, как я уже начал привыкать, только Аликс поглядывала на меня с неким ужасом, и иногда даже постукивала зубами.
— Что, дамы и господа, как вам очередное приключение? У нас скучно не бывает.
Улыбка сошла с моего лица, и я вновь стал серьёзным:
— Слушаю вас. Ваше нетерпение и любопытство просто звенит в воздухе.
Как положено, начал отец семейства:
— Господин Торвальд, что будет с этими людьми?
— Я предложил им выбор — либо Стамбул, либо Клан Рыбы-Людоеда. До обеда они могут подумать, а после распределим всех согласно их желаниям. Тем, кто захочет уйти — вернём их одежду, сотрём все воспоминания о нашем Острове и высадим возле Стамбула. А остальных — обучим, расселим, пристроим к делу. Но сначала отдых — пару дней повисим возле экватора, девочкам и мальчикам надо отдохнуть. Не находите, что люди заслужили отдых?
Николай молча кивнул, соглашаясь со мной.
— Да и вам это время пойдёт только на пользу, после многолетнего заключения.
— Совершенно верно, господин Торвальд.
Произнёс бывший монарх, внутренне радуясь спокойствию и безопасности. Пока Вождь держал слово с пугающей скрупулёзностью.
— Сколько вы собираетесь ещё пробыть здесь, милостливый государь?
На этот раз спросила Татьяна, требовательно глядя на меня.
— Два дня на отдых, шесть часов на подготовку к перебросу в другой мир. Такой ответ вас удовлетворяет, сударыня?
Смутившись, девушка кивнула. Я вызвал кластер, поинтересовался, как идёт лечение, и, узнав всё, что мне нужно, добавил:
— Да, ещё одно, дамы и господа, сегодня к вечеру вам нужно будет посетить медблок. Пора привести дам в порядок. Да и вам, Николай Александрович профилактика не помешает. Подправить здоровье, если есть такая возможность, никогда не помешает. Так что пока можете отдохнуть.
Тот вздохнул:
— Увы, сударь, скука такая вещь… Мы даже книг не имеем.
— Книги?!
Я удивился. Потом хлопнул себя по лбу — действительно, ведь курс адаптации они ещё не проходили.
— Простите, простите. Совсем забыл.
Спохватился — вряд ли они смогут прочесть современные мне издания, ведь они написаны на новом алфавите…
— Может, синематограф? Хотите узнать побольше о нашем мире? Откуда я пришёл?
У всех сразу вспыхнули глаза.
— Разумеется, сударь!
— Тогда — пожалуйста.
Вспыхнула сфера. Пожалуй, я и сам с удовольствием посмотрю ещё раз этот фильм… Всемирно известный памятник, символ киностудии — Мосфильм- сразу вызвал волнения и перешёптывание в среде Романовых. Всё верно, на заднем плане — Спасская Башня Кремля с алой звездой, символом большевизма. Но первые же кадры кинохроники и голос диктора заставил их замолчать и впиться в сферу, жадно ловя каждое слово:
— Двадцать девятого сентября одна тысяча тридцать восьмого года в Мюнхене открылась конференция Германии, Италии, Франции и Англии. Конференцию открыл Гитлер…
…Надо же показать, к чему привела его мягкость. Пусть думает. Не хочу воспитывать в Николае комплекс вины, но дать понять, что стоило его отречение — нужно обязательно… Романовы не могли оторваться. В наиболее драматичных моментах на глазах женщин стояли слёзы, а мужчины сжимали кулаки. Интерес вызвал Сталин. Николай даже отвлёкся от просмотра и спросил:
— Вы о нём говорили, господин Торвальд?
— Да. Именно.
Бывший царь затих, по прежнему не отрываясь от разворачивающейся картины… Короче, сначала — Битва за Москву-. Потом — Освобождение-. Великие картины, великого режиссёра, и как жаль, что на детях гениев природа отдыхает… Какой был великий отец, и какое ничтожество — сын…
…Пока Романовы получали толику информации, настало время встречи со спасёнными, и я направился в столовую. Там было тихо. Но люди разбились по группкам, что-то оживлённо обсуждая между собой. При моём появлении все встали, и от каждой сформировавшейся кучки ко мне отправились, как я понял, представители, вскоре обступившие меня плотной группой. На толпу они никак не тянули. Усмехнувшись краешком губ, я спросил:
— Кто желает отправиться в Стамбул?
Руку подняло четверо.
— Сколько у вас людей?