«Ты ведёшь себя нелепо», — сказала я ему.
В этот раз он тоже не ответил. Однако его присутствие хлынуло в меня, едва не заставив прямо на ходу потерять из виду улицу вокруг. Это сбивало меня с толку, вновь вернуло ту боль в груди, а затем и иррациональный приступ злости.
«Мы оба знаем, что твоя постель не совсем пустовала после отъезда, — парировала я, все ещё пытаясь вызвать у него реакцию. — Или ты собирался солгать мне и на этот счёт, Блэк?»
Тишина углубилась.
Затем он прозвучал открыто удивлённым. Возможно, даже оскорблённым.
«С чего вдруг ты говоришь мне такое, Мири?»
— А ты как думаешь, черт подери? — рявкнула я вслух.
Мать Ника повернулась, бросая на меня поражённый взгляд.
Я прикусила губу, засовывая руки глубже в карманы и прибавляя шагу.
Я не потрудилась ответить на её вопросительный взгляд.
И все же я почувствовала, как краснею — и не только потому, что вела себя как сумасшедшая посреди их праздничной прогулки меж рождественских огней и ухоженных газонов. Я не хотела говорить с Блэком, но в то же время, казалось, не могла заставить себя и захотеть вышвырнуть его.
Я не хотела, чтобы он видел, что я веду себя как сумасшедшая.
Я не хотела, чтобы мне приходилось объяснять, почему я не хочу говорить с ним, или почему я хочу говорить с ним, или почему мне не все равно, или почему я не могла подобрать связных слов, чтобы объяснить ему свои чувства, или почему сейчас мне так сильно хотелось на него наорать. Я не хотела говорить с ним о том, почему мой живот так сильно ныл просто от звуков его голоса, или почему я чувствовала себя такой, бл*дь, покинутой в тот день, когда он ушёл и повёл себя так, будто оставить меня — ничего страшного.
«Мири. — Его присутствие сделалось болезненно мягким. Тепло ударило мне в грудь, привязанность, вынудившая меня закрыть глаза и влекущая меня к себе. — Мири, боги, Мири. Я…»
Я чувствовала, что он собирался сказать, и покачала головой.
«Нет. Не говори этого, — я стиснула зубы. — Не говори мне этого, когда ты на расстоянии тысяч миль и шлёшь мне безделушки на свои бесконечные миллионы долларов, просто чтобы заткнуть меня…»
«Не для этого. Не для этого!»
«Тогда зачем? Чего ты от меня хочешь?» — чувствуя, как усиливается моя злость, я снова подумала о Нике, нарочно вспоминая тот поцелуй, думая о том, как хорошо он ощущался, и о том, что сегодня днём Ник демонстрировал ко мне нечто большее, чем просто пьяный поцелуй. Ощутив, как где-то на заднем фоне реакция Блэка усиливается, хоть он и пытался это скрыть, я осознала, что пытаюсь причинить ему боль, пытаюсь оттолкнуть его от себя.
Или, возможно, пытаюсь его вернуть.
«Мири, — начал он. — Боги, Мири. Бл*дь, ты сводишь меня с ума. Ты должна знать. Ты должна знать, что я к тебе чувствую. Как сильно я…»
Но я все ещё не могла это услышать.
«Уходи, Блэк», — холодно послала я.
Он замолчал. Я крепче стиснула зубы.
«Просто оставь меня в покое и уходи, — послала я. — Пожалуйста».
В этот раз, после очень долгой паузы…
Он ушёл.
***
Позднее я ужасно чувствовала себя из-за того, что сказала ему.
Я ужасно чувствовала себя, я видела, насколько безумно я действовала, насколько неразумно себя вела.
Так что когда они предложили мне место на диване, я сказала, что возьму такси до дома и вернусь утром.
Ник нахмурился. Судя по выражению его лица, возможно, он даже задавался вопросом, о чем я думаю.
Или, возможно… наверное… я просто прочла взгляд, которым он меня сверлил до смехотворной степени.
В любом случае, я настояла на уходе. Я пообещала им всем, что вернусь утром ещё до того, как они проснутся, и что я буду здесь, когда они спустятся, чтобы открыть подарки. Первым делом я обещала Нику и Энджел, но я не заметила, чтобы он расслабился, пока я не повторила это его маленьким племянницам.
Врать взрослым — одно дело, но Ник знал, что я никогда не совру этим детям.
Так что я вызвала такси и уселась на крыльце с Ником и Энджел. Мы по очереди пили текилу из открытой Ником бутылки и дожидались, пока служба такси справится с дюжинами пьяных звонков, которые они уже получили. Прошёл почти час, прежде чем подошла моя очередь, и ярко-зелёное такси завернуло на обочину.
— Тебе правда необязательно уезжать, — сказал Ник, хватая меня за руку, когда я встала со ступеней крыльца. — Тут полно места. Правда.