Далее идет «краткая» справка с кем, когда и как долго видели Зепара.
Мысленно присвистываю. Если бы статья была о девушке и в итоге у нее оказалась даже пятая часть этого объемного списка то, от ярлыка «шлюха», она бы до конца жизни не отделалась.
Вот и справедливость жизни! Ты — мужчина. У тебя много «бывших», значит, ты — супер-плейбой, круто-мачо и опытный любовник. Если ты — женщина и у тебя большой список «бывших», то твое поведение считают легким и говорят: «на тебе клейма негде поставить». Умом, конечно, понимаю, отличие есть. Быть мужчиной и женщиной — разное. Да! Чуть обидно, но если честно согласна. Пусть в «таком» главенствуют мужчины! Не считаю, что феминизм должен быть во всем — грань, вот, что может, расставить социальный разброс по своим местам. Должна быть мера… Так что, все же лучше «ему» быть умелым, а не «ей»… Как-то так… по крайней мере, я так думаю.
Проматываю курсивом список: именитые фамилии экс-подружек размежевывают неизвестные, но и те, если посмотреть на некоторые фотки, тоже не из низов общества. Все красотки, точно на подбор. Длинноногие, стройные, с голливудскими улыбками… Пустышки. Были бы интересными, роман продлился бы побольше, чем неделя… месяц в лучшем случае, если верить источникам. В общем, Зепар меняет невест как перчатки…
Что ж-его жизнь!..
Закрываю ссылку, но на сердце боль, в душе клокочет…
Ревность?!.
Черт! Я не имею права на подобное чувство! Ненавижу себя! И обзывать девчонок, поддавшихся ледяному, безразличному очарованию Зепара — тоже не должна! Надумываю плохого и грубого от ревности… обиды… негодования. Зря я так! Мысленно ругаюсь, но терпеть обиду, которую может понять только отвергнутая, непонятая женщина — выше моих сил. Закрываю глаза, вижу Андрея, обнимающего «другую» и меня начинает трясти еще сильнее.
Твою мать! Как же мерзко! Ведь даже если не закрываю глаза, Зепар будто мираж… наваждение…
Остаток дня киплю и не успокаиваюсь, пока не принимаю лекарства — который раз благодаря Антона Николаевича.
По дороге домой, забираем мой заказ из ресторана — решила порадовать мужа, и купила его любимые блюда: запеченную рыбу с картофелем, салат из морепродуктов, бутылку сухого белого вина «Сотерн». Для себя — легкий салат с капустой и отбивную на кости. Не зная предпочтения Андрея, выбираю жареное мясо, отварной рис с горошком и брокколи, куриный салат с грецким орехом и гранатом.
Дома в приподнятом настроении сервирую стол. По крайней мере, как умею… Напевая, раскладываю ужин по тарелкам. Андрей рядом, но черту не переступает, даже не пытается заговорить. После того бестактного замечания, молчит, а если и обращается, то констатируя: нужно туда-то, едем так-то, пора перевязку делать. О, да… последнее переживаю со стойкостью оловянного солдатика, попавшего в огонь, ведь грубоватые пальцы с такой небрежной нежностью заменяют пластыри, что я едва не кончаю от восторга, и как только пытка заканчивается, спешу в ванную. Умываюсь ледяной водой — щеки горят, тело дрожит…
Вот и сейчас от близости Зепара начинаю все больше нервничать и неуклюже ронять посуду. Держусь подальше, насколько позволяет узкое пространство миниатюрной кухни-столовой, еще сравнительно недавно казавшейся отвратительно огромной. Даже шутила ни раз: Вадимушка, зачем нам банкетный зал в столовой, где без стеснения можно балы проводить, хотя сидим обычно за малым возле холодильника и плиты? Муж отмахивался с озорным блеском в глазах: «Всегда мечтал иметь просторную кухню». Что ж… мечты и желание мужа для меня — закон!
Поглядываю на часы. Странно, время уже почти семь, а Вадима еще нет. Даже не звонит, что задерживается. На душе тревожно. Через полчаса не выдерживаю и оглядываюсь в поисках телефона. Мобильника нет. Черт! Забыла в сумочке. Машинально иду в коридор. Достаю телефон, но попутно цепляю презент мужа — зеркальце падает и россыпью скола звонко разлетается по ламинату.
— Твою мать! — скреплю зубами. Иду на кухню за веником, на ходу просматривая сообщения. Удивительно непринятая смс-ка. Нет желания читать, ведь не знаю от кого она. В дверном проеме сталкиваюсь с Андреем. — Зеркальце разбила, — бубню, глядя на экран, и дрожащими пальцами открываю письмо: «Сука! Ты виновата! В машине должна была быть ТЫ!» Смаргиваю наваждение — экран расплывается. В голове эхом звучит: в машине… ты… виновата… Опираюсь на стену — мутит, ведет в сторону. Набираю мужа: