Чёрное сердце
Часть первая
Затенённая, но просторная спальня в викторианском стиле освещена едва ли. Единственное окно скрыто тяжёлыми шторами и лишь редкие факелы на длинных конусовидных подложках по периметру, бросают угрюмые подрагивающие блики на массивные стены и пол из крупного камня. Посреди мрачной залы большой квадратный ковёр в царственных тонах с высоким, мягким, густым ворсом. Из мебели только изысканный резной дубовый комод на изогнутых ножках. Столик, два выпуклых кресла ему под стать. Расписанная эпизодами битвы ангелов и демонов ширма, отгораживающая зону для сна и гардероб. И увенчанное лёгким, сейчас распахнутым пурпурным балдахином, широченное ложе с замысловатыми спинками, точно коронованное диадемами.
Необузданное чувство опасности и тревоги пробегает по телу, точно расплавленная лава, выжигающая всё на своём пути. Сбрасываю с себя Лилит, порочную красотку, первую жену Адама, созданную богом, но осквернившую все его лучшие чувства и сосланную прочь. Развратница негодует и злится за поруганную честь недолго. Ноги и руки никто не связывает. Гуляй и делай, что возжелаешь. Вот и понеслась душа не только в рай, но и в ад. С тех пор, ангидесса самозабвенно вкушает прелести жизни во всех мирах, кроме Земли, куда ей дорога закрыта создателем, - но предпочитает хозяйничать в нижнем. Больше простора для фантазии и средств осуществить самые дерзкие мысли без страха быть оскорбленной или непонятой.
Лилит умелая любовница и знает, как доставить максимум удовольствия. Огненные точно языки пламени волосы крупными волнами ниспадают на хрупкие мраморные плечи, касаются жемчужной груди. Изумрудные глаза и алые пухлые губы томно приоткрыты. Ловкие, тонкие руки исследуют с пылом и жадностью. Лилит старательно ёрзает на коленях битых полчаса, но так и не умудряется заставить выбросить из головы предательство любимой. Нет, тело, конечно, реагирует, а если бы не предчувствие неприятностей то и секс был бы отменный, но оно есть… толкает срочно ретироваться. Под возмущенный вскрик ангидессы: «Ты чего?», - и вторившего ему жалобному скрипу ложа, рывком вскакиваю на ноги:
- Дела! – не утруждаясь дальнейшими объяснениями, размашистым шагом пересекаю спальню.
- Псих! – визжит разъяренная Лилит. Инстинкт самосохранения заставляет немного отклонить голову – в нескольких сантиметрах от уха свистит снаряд-туфля на высоченной шпильке и глухо ударяется об стену.
- Ты мне тоже симпатична, потом продолжим! – кидаю через плечо и с грохотом закрываю дверь, через долю секунды она слегка вздрагивает от встречи с новым снарядом. Спешу к хранилищу, не вслушиваясь в ругательства ангидессы, почти переходящие в ультразвуки.
В груди свирепо отбивает ритм волнения демоническое сердце, бегу по витиеватым, угрюмо-пустым коридорам, словно каменные тоннели подземелья. Подошвы чуть слышно шуршат по полу. Странно, а почему братья и сестры не реагируют? Обычно, если кто-то пытается проникнуть из посторонних или врагов – обострённое чувство накатывает на всех прислужников дьявола. Стягиваемся к очагу беды и устраняем опасность. Если нет массового ажиотажа, значит, это или чужак-ангел, или свой, но под прикрытием божественников, что звучит абсурдней первого варианта. У меня же связь с самим хранилищем – защитная печать на моей крови…
Задумчиво вглядываюсь в темноту – уже скоро покажутся массивные двери в хранилище дьявола. Моя вотчина! К ней никого не подпускаю - готов защищать ценой жизни, смерти, души.
Сворачиваю на ближайшем ответвлении и на секунду замираю. Громоздкие до высоченного потолка металлические двери закрыты, но печать, соединяющая обе створки, взломана. Покусится на хранилище может либо полоумный, либо отчаявшийся, хотя одно от другого не далеко ходит. За то время, что служу на этом посту – лишь единожды нашёлся смельчак посмевший решиться на подобную дурость. Правда, нерадивый ангел не успел даже в замок проникнуть. Я тогда, по совпадению, только прибыл к дьяволу на Совет Сильнейших. Такое же мощное ощущение беды заставило свернуть не к главным воротам, а дальним, заброшенным, где растения-шипы в рост человека распростерлись до стен величественного жилища моего господина. Божественник, забыв, что в нашем мире его способности не очень действенны, вздумал перелететь препятствие, но повис уже на ближайших колючках. Истекал кровью, пробитый насквозь длинными смертоносными иглами. Даже немного расстроился: в коем-то веке ангел к нам в ад наведался, а тут… шашлык кровавый, обессиленный. Содрал хрипящего идиота и доставил к дьяволу…
Господин тогда велел его поистязать, попытать уговорить отдать душу и… в любом случае выбросить на Землю, чтобы помучился дольше, ведь в мире живых в подобном состоянии, сил на исцеление у ангела не будет. Свои не спустятся помочь, хотя бы потому, что побоятся ловушки демонов.
Пачкать руки не очень хотелось, к тому же, нет храбрости и величия добивать обессилившего врага. Не то чтобы совесть не позволяла, - мне она многое позволяет, а если и шепчет о гнусности, подлости и низости, умеючи затыкаю, - просто не видел надобности. Ангел едва дышал, остатки жизни еле трепыхались - еще чуть-чуть, и сдохнет. Хорош соперник и враг – аж противно стало. Мечтать, что ангел отдаст самую великую ценность – глупость. Рыкнул пару раз: «Отдай душу и тогда убью быстро», - но не получив внятного ответа, выволок послушное тело божественника из замка. Отвёз на границу миров и выпихнул на Землю - на дальний, северный край полушария. Пусть умирает! Здесь пусто, безлюдно… никто не помешает с достоинством корчиться от боли и стонать моля о помощи. Не смерть, а удовольствие. Вернулся к господину, получил от него назначение: стал смотрителем хранилища дьявольских сокровищ…
Но это было когда-то, а сейчас… демоническая сущность взывает к осторожности. Тихо ступаю к дверям, прикладываю ладонь к печати: горячие волны ещё сильны, значит, взломано только что. Пробираюсь внутрь в истинном обличье - тенью. Материализуюсь уже у первых рядов высоких стеллажей-витрин. Медленно иду к сгустку необычайной энергии. Огибаю ряды с книгами, манускриптами, миную наваленные горами золотые, серебряные монеты, бугры из украшений и цветных драгоценных каменьев. По ходу поднимаю изогнутый клинок – на Земле такое оружие как для ангелов так для демонов, что мертвому припарка, да и здесь особого вреда не нанесёт, но хоть несколько мгновений выгадать поможет, и раны сами по себе неприятны для соперника окажутся…
У крайнего стеллажа замечаю хрупкую фигуру вора. Склонившись, перебирает скрижали – характерный звук приглушенным эхом летит по хранилищу… Уже было заношу оружие, как рука предательски опускается. До боли знакомый силуэт, даже несмотря на экипировку под ниндзя - обтягивающая чёрная одежда, скрывающая полностью.
Воришка резко оборачивается, сжимая… неприглядный кусок камня. На первый взгляд, пусть и заберёт, но это невзрачная вещица – одно из самого ценного, что есть у нас. Часть камня, где написано об утраченных артефактах, очень важных как для демонов, так и для ангелов: кинжал, которым можно убить любую сущность и скрижаль, позволяющую вызволить неприкаянные души, застрявшие в межпространстве, завладей которыми - и станешь если не могущественней господина, то ему под стать.
- Ал, - осторожничаю, шагнув ближе. Щурюсь, рассматривая воришку. На миг замирает, бросает взгляды по сторонам. Прижимает кусок камня к груди, и осторожно ступает, точно грациозная пантера, к ближайшей стойке с книгами. Резко навожу клинок и чуть покачиваю: даже не думай ещё двинуться. Но воришка снова дергается – хлестко, прорезав воздух лезвием, надрезаю плечо наглеца. Но он не сдаётся, выкрутив немыслимые пируэты, будто лихой акробат, - уворачиваясь от моих разящих ударов, - всё же замирает прижатым к стене, вытянувшись будто струна. Острие грозно упирается в его горло. В жесте воришки обречённость и смирение - медленно тянет за шапочку-капюшон, лишь открывающую глаза. Через секунду смотрю на милые черты возлюбленной и сердце перестаёт биться – я угадал, но от этого только грустнее.