Картины потихоньку разбирались по группам, некоторые отправлялись обратно в кладовую. В очередной раз Лесия сдёрнула пожелтевшую ткань с портрета, и Натан замер, растеряв слова. Среди ярких крупных цветов, в ореоле блестящей пыльцы в полный рост стояла Фрея. Она тянулась за зрелым красным плодом, лукаво взирая с полотна. Как живая. Такая, какой тень смерти видел её, будучи смертным. Натан медленно опустился на колени, протянул руку вперёд. Хотел дотронуться до холста, но в последний момент остановился, благоговейно провёл вдоль изображения ладонью, чуть касаясь подушечками пальцев гладкого лака.
Ремус и Лесия застыли. В миг у одного пропал сон, а у другой – увлечённость, а по спине пробежал холодок. Боль от впившихся ногтей отрезвила, богиня встряхнулась, приготовив несколько невинных отговорок и даже одну душещипательную историю – в зависимости от вопросов Натана. Надо же было так проколоться! Она совершенно забыла об этой картине, но и тень смерти проявил поразительное внимание.
– Кто это? – спросил Натан, не отрывая взгляд от портрета, а у удачи как от сердца отлегло.
– Я не помню, кажется, какая-то из богинь красоты, – не моргнув глазом соврала Лесия, расслабившись и повеселев. – Даже имя запамятовала.
Парень помолчал. Боги не торопили, боясь выдать своё отношение. Доверчиво, по-детски наивно Натан поделился:
– Мне кажется, я встречался с ней при жизни. Я, когда попал на небеса, обыскал их вдоль и поперёк, хотел найти.
– Очередная вертихвостка вскружила тебе голову? – подколола богиня, зная, что её подруга любила мелькать среди смертных. Мог и видеть, даже знакомиться. Тень нисколько не обиделся.
– Это совсем другое, и она не вертихвостка. Портрет просто чудесный… Он должен стать жемчужиной коллекции, – сказал парень и вдруг запнулся. В голове что-то щёлкнуло, возвращая к реальности. Голос посуровел: – Хотя нет. Нельзя его на выставку. Спрячь подальше и не показывай никому, хорошо? Я когда-нибудь попрошу у тебя его в подарок, но не сейчас.
Лесия не успела ничего сказать, как Натан встал с колен и, даже не отряхнувшись, сказал, что у него появилось срочное желание порыться в своих картинах. Извинился, обещал зайти попозже и выскочил в коридор, исчезая за порогом.
– Он её узнал, – уверенно заявила Лесия, как только закрылась дверь. – Надо сказать, чтобы ни за что на мою выставку лично не ходила.
– Думаю, она и так не сунется, – заверил Ремус. – Ты уверена, что его следует опасаться? Он так смотрел на портрет… И сказал никому не показывать – как уберечь хотел. Скорее всего, догадался о чем-то.
– Да уж ясно, что догадался, – проворчала богиня удачи. – Мне кажется, он специально втирается к нам в доверие.
– Так?!
– А чем тебе не нравится способ? По-моему, очень эффектный. И очень актуальный среди богов. Убедить нас, что он ей поклоняется, заставить довериться, а потом привести туда Тьера.
– Лесия, брось, – поморщился Ремус. Предположение у него ничего кроме скепсиса не вызывало. – Ты вообще видела эмоции на его лице?
– Видела, – не усомнилась богиня, – хорошо играет мальчик. Молодец. Только вот не могу я поверить, что прожив среди эгоистичных интриганов и пофигистов столько времени можно ещё кому-то поклоняться. И можешь меня даже не переубеждать!
***
С тех пор, как Натан нацепил на Лесию жучок, он ещё не интересовался результатами у Персиваля – ждал. Но сегодня, увидев портрет, не утерпел и побежал как ошпаренный. Тень смерти ни на секунду не поверил в обман Лесии. Ни одна богиня красоты на его памяти не выглядела такой умиротворённой, как девушка на картине – они вечно стремились к недостижимым высотам. А ещё, очень давно белокурая красавица с холста приходила к нему. Натан не знал её имени, она мало говорила о себе, но он верил, что именно она восстала из мёртвых недавно. Сияющая, необыкновенная, незабываемая, одним своим именем способная вызвать ажиотаж. Лесия соврала не моргнув, заранее приготовив ответ – невольно подтвердила, что относится к девушке на картине внимательней, чем хочет показать. Все нитки сходятся в один узел – к той самой Мари.