Многие просто стояли там молча.
Элис просто стояла молча.
Как и японские туристы в те несколько раз, когда Энджел и Мика мельком замечали их лица в толпе среди остальных.
Первые несколько дней с Элис все было хорошо.
К концу первой недели Энджел заметила, что после возвращения от ямы она становится довольно чудной. Элис теряла ход мысли на середине предложения или не слышала их, когда они к ней обращались. Энджел замечала, что она таращится в каменные стены, в пол, даже в дырку туалета, совершенно не моргая.
Со временем она моргала все меньше.
Затем Элис начала впадать в настоящий транс, не слыша их, даже когда они кричали и трясли её за плечи.
Такие периоды становились все длиннее и длиннее.
Теперь Элис приходила в себя всего на несколько часов в день, если повезёт.
Она также начинала ходить как Nachtsonne.
Все они ходили так, будто скользили по камню и траве, их глаза сосредоточились на чем-то далёком, находившемся за тем, с кем они говорили, за деревьями, булыжниками, стенами пещеры, крутыми вулканическими утёсами. Они ходили так даже в униформе и с оружием. Такое чувство, будто они постоянно слышали где-то вдалеке мелодию прекрасной музыки и шли в её направлении.
Энджел гадала, что именно они слышали.
Все они, похоже, получали свои приказы, не переговариваясь меж собой, отчего она задавалась вопросами, что и как их направляло.
Внутри драконьей пещеры все немцы, то есть сами Nachtsonne, делались такими же отрешёнными и отключившимися, как Элис и остальные стоявшие вокруг светящейся ямы. Однако вне храма они казались менее восприимчивыми к этим симптомам, похожим на транс. Они определённо выглядели так, будто им промыли мозги, но все же могли функционировать.
Это заставляло Энджел задаваться вопросом, станет ли Элис такой же. То есть, адаптируется ли она достаточно, чтобы стать одним из их солдат.
— Ты слышала, что он сказал, верно? — заговорила Мика. — Тот парень в маске дракона. Ты слышала, что он сказал про то, когда все это началось?
Энджел нахмурилась.
Она слышала.
Им с Микой не представилось возможности поговорить об этом.
— Ты имеешь в виду даты, верно? — тихо произнесла Энджел. — О том, когда пробудился «драконий король»?
Мика выразительно покосилась на неё.
— Это ужасно близко к тому, когда мы впервые встретились с вами. В Нью-Мехико, имею в виду.
Энджел почувствовала, что её челюсти напрягаются, но лишь кивнула в ответ на слова видящей.
Насколько же произошедшее в Нью-Мехико испоганило их мир? Что ещё изменилось, когда открылись те межпространственные двери? Какие ещё сюрпризы поджидают их в других частях планеты?
И как, черт подери, это дерьмо всюду следует за Блэком?
Мика фыркнула, скрещивая руки на груди.
— Вот именно, — пробормотала она. Посмотрев на длинное окно в камне, она раздражённо выдохнула. — Думаю, Джем не ошибался по поводу Блэка. Босс — действительно сам как воронка.
Энджел фыркнула.
Она не потрудилась ответить.
Им нужно выбираться отсюда к чёртовой матери, но Энджел не видела шансов. Когда они не находились в драконьем храме, они практически круглосуточно заперты в этой комнате. Они ели здесь, спали здесь, мылись здесь с помощью резинового шланга. Они ходили в туалет, присев над этой фарфоровой дырой в полу.
Подумав, Энджел хмуро посмотрела на стопку книг на полу — их единственное отвлечение с тех пор, как их здесь заперли. Они нашли их стоящими корешками наружу на подоконнике, когда впервые пришли в сознание. Книги были в ручном переплёте, и, похоже, их написал кто-то, живший в этой вулканической колонии, напечатал на какой-то древней печатной машинке.
Энджел, Элис и Мика практически немедленно начали их изучать. Или это, или ходить туда-сюда и таращиться в окно, чем они тоже много занимались.
Теперь Энджел перечитывала их уже в третий раз.
В плане чисто развлекательной ценности книги оставляли желать лучшего.
Они были тяжёлыми, плохо написанными. В них содержались плохо выстроенные истории, оформленные в рассказы жанра фэнтези или научной фантастики, но у них не имелось явного начала, середины и конца. Страница за страницей тянулась плохо замаскированная лекция по политике, морали и этике, обычно один персонаж рассказывал это другому. Большие фрагменты книг напоминали сплошной поток сознания автора, который явно мнил себя каким-то философом-любителем.