Я ни на секунду не разрывала визуальный контакт.
Как только он вновь обвился вокруг меня, я увидела в его взгляде облегчение, которое отразилось и в его выражении. На его лицо постепенно начали возвращаться естественные краски. Напряжение, очертившее каждый мускул его лица, каждую линию, жилу и микровыражение — всё это внезапно расслабилось, разгладилось, когда его глаза всмотрелись в мои.
Глаза тоже изменились.
Они светлели на моих глазах, превращаясь в те пятнистые бело-золотые радужки, которые я помнила по бунгало. Я наблюдала, как эти глаза слегка меняли свет за то время, что мы провели вместе, и теперь они выглядели так, как в разгар нашей связи — изменяя вид его лица, делая его ещё более красивым, ещё более диким, ещё более типичным для него.
Он наблюдал, как я смотрю на него, и спокойствие расслабляло черты его лица.
Затем, словно по обоюдному сигналу, мы оба вспомнили.
Наши взгляды сместились, вернувшись к остальному помещению и полу из чёрного камня, усеянному телами в шафрановых одеяниях.
Только тогда до меня дошло.
Никто из них не дышал.
Они не просто потеряли сознание.
Они мертвы.
***
В итоге мы оставили тела на месте.
Ну, за исключением Элис.
Мы попытались найти двух туристов из Бангкока, чтобы тоже забрать с собой, но не сумели их найти. Или их не было в пещерном храме, или мы каким-то образом пропустили их, пока полчаса переворачивали все тела в шафрановых балахонах и всматривались в лица, пытаясь их опознать.
Большинство тел, похоже, принадлежало белым иностранцам.
Мы заметили в группе нескольких с китайской внешностью, нескольких малазийцев и одного похожего на индийца, но большинство походило на немцев.
После того, как мы сняли кандалы с Мики и Энджел, они помогли нам найти Элис.
Смерть Элис тяжело ударила по Энджел.
Она начала плакать, как только мы нашли её среди тел, и Энджел сама увидела её мёртвый взгляд и застывшее лицо. Элис оказалась среди тел, которые плотнее всего повалились кругом вокруг места, где стояла я, Мэджик, Девин, Пёс и Фрэнк.
Мика, которая не отлипала от Энджел, тоже начала плакать, обеими ладошками стискивая руку Энджел, пока они смотрели, как Фрэнк поднимает её на руки и прижимает к груди.
Я понятия не имела, через что Мика, Энджел и Элис прошли в тех пещерах, но я невольно заметила, что Энджел неохотно отходила от Мики, как и сама Мика не хотела отдаляться от неё.
Я пока не могла думать о том, насколько я несу ответственность за случившееся с ними.
Я не могла думать о том, как мы бросили их одних в этом кошмаре, или о том, как это могло поспособствовать смерти Элис.
Пока что мы просто должны выбраться отсюда к чёртовой матери.
Оказалось, покинуть пещеру не так-то просто.
Тела завалили единственный туннель, который вёл обратно к главному входу в храм. Это и без того был достаточно узкий проход с низкими потолками, обеспечивавший жуткое и клаустрофобное путешествие до кратера в центре пристанища Nachtsonne.
Для Фрэнка все усугублялось ещё и попытками вытащить Элис так, чтобы не ударить её о стены или потолок пещеры.
Блэк шёл первым.
Он не издавал ни звука, по крайней мере, я ничего не слышала.
Он достаточно сильно тянул меня своим светом, чтобы я понимала — он хочет чувствовать меня рядом, и я без раздумий подчинилась, крепче окутывая его своим светом. Мне больше всего хотелось увести его подальше от этого места, подальше от всех этих людей и мёртвых тел, подальше от всего, что только что случилось.
Я даже не была уверена, что хочу спрашивать его об этом — по крайней мере, не сейчас.
Я лишь хотела, чтобы мы оба, и особенно Блэк, очутились очень, очень далеко от этого места.
В итоге мы всё же выбрались.
Такое чувство, будто это заняло намного дольше положенного времени, но в итоге мы вышли обратно через пасть каменного дракона с клыками из вулканического стекла и оказались на поросшем травой и пальмами котловане главного кратера.
К тому времени уже наступила ночь.
Я видела луну прямо над проёмом между высокими каменными стенами.
Пока мы шли по траве, стараясь не глядеть на тела, валявшиеся на ровной поверхности, через арочный проём впереди нам навстречу вышла группа.
Перед ними шагали Ковбой и Декс.
Они выглядели худыми — такими худыми, какими я никогда их не видела. Такими худыми, что при виде них моё сердце подскочило к горлу.
Оба выглядели относительно чистыми и выбритыми. Они также переоделись в уличную одежду, так что я знала, что они вернулись в лагерь хотя бы на какое-то время. Я смотрела, как Ковбой обнимает Энджел, видела, как она зарывается лицом в его грудь и плечо.