Он не был так уж заинтересован в болтовне своего коллеги.
- Несколько месяцев назад мы в одном приложении напечатали специальную страницу о политической символике. Для ее написания мы пригласили автора со стороны. Я думаю, это был профессор или доцент в Венском университете. Ты мог бы поискать эту страницу в архиве.
Все же, иногда и Тольмайн мог быть полезен.
- У тебя сегодня хороший день.
- Что значит «сегодня»?
- Я в архиве, если меня кто-то будет искать.
- Кто должен был бы искать тебя?
- Профессор Мечиар?
- Да, слушаю вас.
Вайгерт сразу нашел в архиве то, что искал. Вацлав Мечиар был профессором из Словакии, который преподавал историю в университете в Вене. Это он написал ту статью. Вайгерт сразу позвонил ему.
- Это Ганс Вайгерт из газеты «Листок».
- Что я могу сделать для вас, господин Вайгерт?
Голос с несомненным акцентом звенел любезно и участливо.
- Вы написали для нас несколько месяцев назад статью о политических символах. Теперь я как раз стою перед проблемой, в которой я думаю, вы могли бы мне, вероятно, помочь.
- Пожалуйста. О чем все же идет речь?
- Как вы, конечно, читали или слышали, президент Европейского центрального банка был убит в Вене. Теперь несколько человек утверждают, на его лбу вы-жгли какой-то знак.
- О, да. Я прочитал вашу статью, господин Вайгерт. Плохое дело.
- Совершенно верно. Теперь, я не продвинулся в моих поисках вперед, так как этот знак по моим сведениям не был до сих пор использован еще ни одной тер-рористической группой или политической группировкой.
- Не могли ли б вы точно описать, пожалуйста, еще раз мне этот знак? Я прочитал вашу статью, но больше не могу достаточно хорошо вспомнить об этом.
Перед мысленным взором Вайгерта появилась картина, как лежал труп Фолькера в двери к ванной гостиничного номера.
- Итак, в середине был полный круг. От него исходят, на равных расстояниях, двенадцать лучей. Каждый из лучей скошен дважды на своем верхнем конце на 90 градусов. И все снова окружено кругом.
- Извините, господин Вайгерт. Могу ли я предложить вам, чтобы вы записали это и послали мне по факсу? Тогда мы сможем избежать возможных недоразумений.
- Это хорошая идея. Через несколько минут вы это получите.
Вайгерт попросил номер. Профессор обещал, что позвонит, как только что-то узнает.
Телефон Вайгерта зазвенел спустя три часа и пятьдесят две минуты. Вацлав Мечиар нашел то, что искал.
- Вот это.
Профессор протянул Вайгерту книгу, уже порядком потрепанную. На простой черно-белой фотографии навстречу ему блистало то, что отрицал Лёзер, и что с тех пор больше не выходило у Вайгерта из головы.
Фотография была сделана в большом зале. На заднем плане видна была дверь, обрамленная двумя колоннами. Черное солнце, как Вайгерт его назвал, было здесь как орнамент вделано в пол. Оно занимало больше половины картины, которая разместилась на всей книжной странице.
Вайгерт прочитал подпись под иллюстрацией: «Зал группенфюреров с художественной орнаментикой на полу. Эта картина наглядно поясняет круглое строение зала. Невыясненное до сегодняшнего дня значение числа двенадцать, которое повторяется в двенадцати спицах солнечного колеса, двенадцати колоннах и нишах зала группенфюреров, а также на двенадцати пьедесталах в Валгалле».
Никакого сомнения, это был именно тот знак, который выжгли у президента Еврофеда на лбу.
Это книга о школе СС в Вевельсбурге. Ей не меньше двадцати лет.
Вайгерт рассмотрел суперобложку. «Крепость Гиммлера» было написано на ней красными большими буквами. Автором был некий Пьер Мартен.
- Как вы пришли к такому выводу?
- Когда я увидел факс с вашим рисунком, я знал, что речь должна идти о солнечном колесе. Солнечное колесо – это тысячелетний символ. Его можно найти в самых различных формах в многочисленных культурах. Так, как вы описали его мне, это, показалось мне символом из более новой истории. Так как благо-даря национал-социалистам солнечное колесо в его видоизменении как свастика стало печально известным, я начал искать там. Сначала я ничего не нашел, так как партийный знак НСДАП и более поздний символ Третьего Рейха выглядят совсем по-другому. Я хотел уже продолжить поиски в культурах южноамериканских индейцев, когда мой ассистент обратил мое внимание на эту книгу. Он прочитал ее совсем недавно.
Вайгерт был запутан. Гиммлер и СС, были, естественно, понятиями, с которыми он что-то мог бы начать. Наконец, уроки истории не прошли в школе бесследно мимо него. Но чем это и этот замок были связаны с убийством Фолькера?
- Может быть, вы что-то знаете об этом… Вевельсбурге?
- Мне жаль, господин Вайгерт, но, увы… Моя специальность – это средневековье. В таких деталях современной истории я едва ли могу помочь Вам.
- Вы не будете против, если я возьму у вас эту книгу на несколько дней?
- Пожалуйста, спокойно берите ее. Здесь она вряд ли кому-то понадобится.
- Большое спасибо, господин профессор. Вы очень помогли мне.
Да, профессор помог, но Вайгерт пока не мог точно сказать, как он мог бы воспользоваться этим.
Вернувшись в редакцию, он снова повис на телефоне. Спустя двадцать минут у него был адрес автора. Звонка в издательство, которое издало книгу и которое к счастью, все еще существовало, было достаточно. Пьер Мартен, француз, как объяснила ему секретарша издательства, жил непосредственно в Вевельсбурге. Маленький городок, давший имя «Крепости Гиммлера», лежал посреди Германии, примерно в 60 километрах к западу от Касселя и примерно в 15 километрах к югу от Падеборна.
Это был очень запутанный след, который был у Вайгерта, но все же, его единственный. Ему ничего не оставалось, кроме как продолжать следовать за ним.
Вевельсбург, 21 ноября
- Хотите еще печенья, господин Вайгерт?
Жена Пьера Мартена посмотрела на него с ожиданием, и подала тарелку. Она была немного полновата, чуть за шестьдесят, излучала добро, что напомнило Вайгерту о его матери.
- Пожалуйста, с удовольствием.
Как только он получил адрес Пьера Мартена, Вайгерт тут же был у Хилльгрубера. Тот сначала колебался посылать его из-за такой «мелочи», как он выразился, в командировку в Вевельсбург. Вайгерт был разочарован, но потом он, умудрился сделать так, что Хилльгрубер дал ему два дня отпуска.
Он исчез из редакции раньше обычного, до глубокой ночи читал книгу Мартена и утром на первом же самолете вылетел из Вены во Франкфурт. Там он взял напрокат машину и поехал в Вевельсбург.
Стоило ему подумать о расходах на все предприятие, ему становилось плохо. Если ничего из этого не выйдет, ему придется оплачивать их из собственного кармана. Так звучала договоренность Вайгерта с Хилльгрубером. Все же, он был настроен оптимистично, по меньшей мере, он внушал себе это.
Приятное тепло разлилось по телу Вайгерта, когда он глотнул из чашки, стояв-шей перед ним на столе. Теперь ему действительно нужен был кофе. В конечном счете, он спал только чуть больше четырех часов.
- Если я вас правильно понял, вы хотите чуть больше узнать о Вевельсбурге?
Пьер Мартен в совершенстве говорил по-немецки, хотя по его акценту можно было легко узнавать его французское происхождение. Ему было 77 лет, и он жил с 1972 года в Германии. Это узнал Вайгерт, в то время как мадам Мартен готовила кофе.
- Да, совершенно верно. Вчера я прочитал вашу книгу, или лучше сказать, быстро пролистал. Связь, на которую я натолкнулся, несколько необычна. Речь идет об убийстве президента Европейского центрального банка, Бернхарда Фолькера. Вы, конечно, читали об этом в газетах или слышали по телевизору?
Мартен был немного удивлен. Он провел правой рукой по редким волосам, которые еще покрывали его голову.
- Да, я немного слышал об этом. Но я совсем не могу понять, что тут общего с моей книгой и с Вевельсбургом.
- Есть информация, согласно которой Фолькеру выжгли знак на лбу.
Вайгерт предполагал, что Мартен не особенно точно следил за этим делом. Да он едва ли и знал бы, в особенности здесь, в Германии, что «Листок» был единственной газетой непосредственно сообщившей об этом, и все другие СМИ, когда писали на эту тему, только цитировали статью Вайгерта.