Вот, например, Франческо Савериа Фонтана. О нём известно, что в 2014 году ему было 52 года. До событий на Украине он работал главным исполнительным директором в итальянском концерне Duferco Automotive. В молодости он был членом неофашистского «Национального авангарда». Это было время «свинцовых семидесятых», вялотекущей гражданской войны между ультралевыми и ультраправыми на улицах Италии. На Украине он бывал до «Евромайдана» несколько раз в связи со своей работой, но не проявлял особого интереса к украинской политике. «Евромайдан» образца ноября 2013 года его тоже особо не впечатлил.
«Я всегда был националистическим активистом», — говорит Фонтана[465]. «Когда я вижу толпу — я иду туда.
То, что я увидел, было совершенно отвратительно. Это было всего лишь проевропейским, новая Оранжевая революция как в 2004. Совсем не моя тарелка. Когда я возвратился в январе, однако, атмосфера поменялась. Это больше не было только о чепухе наподобие освобождения Юлии Тимошенко, которая является всего лишь ещё одним олигархом, который попадает в тюрьму. Националисты присоединились к демонстрантам после попытки Януковича разогнать Майдан и столкновений с полицией и с Беркутом», — вспоминал он[466].
Фонтана идентифицирует себя как «национал-революционера, антиимпериалиста, антикоммуниста, антиамериканиста и антисоветчика», а украинскую революцию характеризирует как националистическое восстание против коррумпированного режима, в котором он хотел принять участие большую часть своей жизни. То, что это восстание спонсировалось «империализмом», и, в первую очередь, американским, Фонтану не смущает. Возможно, он даже не задумывался об этом. «Атмосфера национальной революции очаровала меня. Много различных сил сражались бок о бок, от евродемократов, которых я не люблю, не потому что они демократы, а потому что они проевропейские и поддерживают бюрократическую, руководимую банкирами Европу, которая определенно не является моей Европой, и до всех видов других групп. В первый раз мы имели людей за нами, от интеллектуалов до рабочих и безработных. Это был фантастический опыт. Различия были неважны — что было важно, так это бороться с режимом. «Правый сектор» сам состоял из многих разных групп, от христиан до язычников вроде меня, и даже некоторых скинхедов, которые, к счастью, в конечном итоге были выброшены»[467].
Вскоре Фонтана оказался вовлечён в «Правый сектор». «Люди наподобие меня легко распознают других наподобие себя, несмотря на языковой барьер. Поэтому я начал проводить больше времени в Киеве, помогая Правому сектору, хоть я и не сражался в первой линии», — говорит он[468]. «Ярош оказался противоположностью тому, как описывала его пропаганда. Он был небольшим парнем с добрейшими глазами и улыбкой, которые я когда-либо видел, и первое что он мне сказал, было «Как я могу Вам помочь?»[469]. Этого и ряда таких же, несколько «поверхностных» впечатлений Фонтане оказалось вполне достаточно для того, чтобы осознать, что украинские националисты борются с мировым империализмом. «Человек с добрейшими глазами» не может находиться по другую сторону борьбы за светлое будущее. «У него были мягкие тёмно-золотистые волосы и удивительные глаза — серо-зеленые, всегда внимательно вглядывающиеся в собеседника, доброжелательные и весёлые. Никто никогда не замечал в этом взгляде выражения безразличия»[470]. Впрочем, это уже не о Яроше, это — о Дзержинском. Тоже добрый взгляд у человека был. И весёлый…
Смущает в высказываниях Фонтаны не столько их очевидная поверхностность, сколько возраст их автора. К 52 годам люди обычно накапливают тот объём опыта, который позволяет им оценивать происходящее не только на основе внешних впечатлений, но и на основе сопоставлений, анализа… А как можно назвать человека, который в 52 года воспринимает мир так же, как другие люди воспринимают в 14? Наверное, такого человека можно назвать «романтиком». К чести итальянских ультраправых, Фонтана оказался единственным итальянским активистом с членским билетом «Правого сектора».
Фонтана всё-таки касается глубинных причин, подтолкнувших его в объятия украинских нацистов: «…то, что я пережил, вернуло мне много из моего прошлого. Я научился отказываться, ведь, по началу, они не хотели меня брать, потому что я был слишком старым и тучным. Мне пришлось подтолкнуть себя, и я был по-настоящему горд, когда они приняли меня. Это вернуло мысли и мечты, которые у меня были» [471]. Украина стала для Фонтаны сказочным возвращением в дни его молодости. За такую возможность можно пожертвовать многим и на многое можно закрыть глаза. В конце концов, за подобную сказку расплачивается не сам Фонтана, а другие люди — дети Донецка, например. Конечно, кто-то из этих детей уже не сможет дожить до двадцатилетнего возраста, но какое это имеет значение, если самому Фонтане снова двадцать? С точки зрения итальянского наёмника — никакого.
465
Ukraine’s far-right forces//Hate Speech International, 3,02,2015. URL: https://www.hate-speech.org/ukraines-far-right-forces/
470
Герман Ю. Лёд и пламень. М., 1972. URL: http://www.fsb.ru/fsb/ history/author/single.htm%21_print%3Dtrue%26id%3D1031800 6%40fsbPublication.html