Идеологи украинского национализма регулярно подчёркивают, что в добровольческих батальонах сражаются люди самых разных политических взглядов. Как говорится, на нацизме свет клином не сошёлся. С подобными утверждениями можно согласиться, но с одной оговоркой: обязательным элементом мировоззрения добровольца «Азова» должна быть русофобия. Всё остальное, действительно, вторично.
Этому правилу вполне соответствует, например, Дэвид Эриксон. Сейчас Эриксону около 50-ти лет, он родом из Стокгольма, но с 2010 года жил в столице Эстонии Таллине[497]. В полку «Азов» он появился в августе 2014 года и успел принять участие в боевых действиях возле Широкино в начале сентября того же года. В интервью норвежскому исследователю Джону Фэрсену Эриксон заявил, что у него нет нацистских или ультраправых симпатий: «Я классический либерал. Для меня это касается Восточной Европы. Я сам живу в Эстонии — если русские достигнут успеха в Украине, то они попытаются откусить немножко от Эстонии и других стран Балтии, если не всё сразу. В конце концов, Путин сам объявил потерю стран Балтии трагедией. Я читал о шведе, который был там, Микаэле Скилте, и о батальоне. Я знал, что он слишком правый для меня политически, но решил оставить политику в стороне»[498].
Итак, причина, побудившая Эриксона вступить в «Азов», следующая: «если русские достигнут успеха в Украине, то они попытаются откусить немножко от Эстонии и других стран Балтии, если не всё сразу». По сути Эриксон озвучивает старый европейский миф о вечной угрозе Европе со стороны «русского медведя». Но если попросить этого «классического либерала» рационально обосновать этот тезис, он столкнётся с серьёзными затруднениями. Для него, как и для сотен тысяч западноевропейцев, «русская угроза» — это предмет веры и ничего более. Но на такой вере основывается значительная часть мировоззрения западноевропейского общества. Россия для Эриксона так же, как и для Бессона, это тот символический «Другой», на которого можно возложить ответственность за все проблемы, которые имеют внутриевропейское происхождение. К тому же, перед лицом «русской угрозы» реальных проблем можно не замечать. Их актуальность уходит в тень на фоне грядущей русской оккупации прибалтийских стран, а далее, «скорее всего», дело дойдёт и до Скандинавии. В контексте личного существования для многих европейцев эта ситуация дополнительно усугубляется тем обстоятельством, что они много, слишком много говорили о России как о некоем «чудовище», несущем угрозу цивилизованному миру. А у русского медведя хорошая, очень хорошая память, и это значит, что всем, кто распространял клеветнические измышления по поводу России, придётся за это ответить. И под знаком такой перспективы страшно становится шведу Дэвиду Эриксону, страшно становится австрийцу Бену Фишеру, которому тоже «не нравится активность России в Украине, а также собственно Россия и её политика»[499], и потому он тоже приехал на Украину, чтобы бороться за свободу и получать свои 500 долларов. Страшно становится очень многим Эриксонам и Фишерам, не привыкшим к тому, что за свои слова, как оказывается, рано или поздно придётся ответить. Какая же это свобода? А ужасный «Русский Медведь» вспомнит всех поимённо и, озаряя мир своим диким, звериным оскалом, заполнит бесконечные, холодные пространства Сибири телами Эриксонов, Бессонов и Фишеров…
Эриксон читал про Бессона и его попытки вербовать западноевропейцев в батальон «Азов», поэтому решил связаться с ним.
«Я объяснил, что я не нацист и что когда я получил некоторый военный опыт в шведской армии в Кируне на севере Швеции, то это было 28 лет назад. Гастон связался со Скилтом и другими шведами, которые согласились принять меня. Обычно ты должен пройти разного рода тесты, а также интервью чтобы попасть в батальон, но меня приняли сразу. Уже на свой второй день в Мариуполе, я отбыл на задание», — вспоминает он[500].
Согласно Эриксону, политика редко становится предметом разговоров в батальоне. Тем не менее, взгляды большинства его участников не являются каким-либо секретом. «Да, это ультраправый батальон. <…> Большинство украинских бойцов придерживаются правых взглядов — консервативных, либо националистических, которые в Восточной Европе не осуждаются так, как на Западе — но не правоэкстремистских», — говорит он[501]. «Я предполагаю, что, хотя большинство украинских бойцов знакомы с позициями Билецкого, они считают это просто его мнениями. Они в основном озабочены борьбой с русскими»[502].
497
VNN Forum // URL: https://vnnforum.com/showpost.php?s=fleb 435615706cl74dl7ac97baa5ba32&p=1788557&postcount=3258
498
Ukraine’s far-right forces//Hate Speech International, 3,02,2015. URL: https://www.hate-speech.org/ukraines-far-right-forces/
499
Иностранцы, воюющие за Украину: https://ru.bellingcat.com/ novosti/ukraine/2016/l 1/21/ukrainian-foreign-fighters-ru/
500
Ukraine’s far-right forces//Hate Speech International, 3,02,2015. URL: https://www.hate-speech.org/ukraines-far-right-forces/