В-третьих, активность продемонстрировали парламентские партии традиционного типа. Эта активность проявилась, прежде всего, в том, что многие элементы программ ультраправых перекочевали в программы традиционных партий. Вследствие этого, традиционные партии неожиданно начали играть на националистическом поле. И если до 2019 года ультраправые были уверены, что у них есть монополия говорить от имени Napnn, то предвыборная кампания показала, что эту монополию они утратили.
В-четвёртых, своё слово сказала экономика Украины. Экономическая ситуация в стране после «Революции достоинства» стремительно ухудшается. Соответственно, электорат ждал ответов на вопрос о том, как новая власть планирует решать именно экономические проблемы. Политические блоки традицион-ного парламентского типа смогли предложить идеи, которые, так или иначе, вписывались в современную украинскую реальность. А что смогли в сфере экономики предложить ультраправые? Штудировать романы Хайнлайна и заниматься созданием кастового общества? Те противоречия, которые есть в программе «Национального корпуса» и о которых говорилось выше, пусть и в более мягкой форме присутствуют и в программных документах других украинских националистических групп.
Поражение националистического блока никоим образом нельзя считать симптомом угасания национализма на Украине. Парадоксальным образом это поражение свидетельствует об обратной тенденции. Идеи национализма, ранее локализованные в границах определённых социальных и региональных групп, сегодня эти границы преодолели и начали — подобно метастазам — распространяться по всему украинскому обществу. Эти идеи стали обыденным фоном украинской социально-политической жизни, что наглядно продемонстрировали и президентские выборы 2019 года. Национализм стал мейнстримом украинской политики.
Одновременно с ростом националистических настроений в украинском обществе усиливается и «фактор насилия». Уже упоминавшийся Вячеслав Лихачёв обращает внимание, что на Украине «в последние пять лет резко увеличилось количество насильственных преступлений. Мы увидим усиление в том числе семейного и гендерно обусловленного насилия, мы увидим усиление бытового насилия, мы увидим усиление насильственной составляющей просто в криминальной хронике. В тех случаях, в которых 6-7 лет назад просто взяли бы кошелёк, сегодня могут 18 раз ударить ножом, а потом решать, брать его шш не брать. Все это безусловно связано с тем, что есть десятки тысяч людей с посттравматическим синдромом, прошедших боевые действия, есть фактор отсутствия нормальной системы психологической реабилитации ветеранов, и они, конечно, очень часто становятся фигурантами криминальной хроники. Ультраправые составляют крайне незначительную часть этой проблемы. Кроме того, есть фактор сотен тысяч людей, которые прошли через насилие, видели насилие, например, вынужденные переселенцы. Есть опыт всего населения Украины, которое пять лет каждый день видит в новостях насилие. В широком бытовом смысле, безусловно, всё общество Украины травмировано войной. Война является важным фактором, стимулирующим разного рода насилие в обществе»[875]. В этом контексте ультраправые начинают терять даже монополию на насилие.
Как показывает история, легитимация политического радикализма и легитимация насилия являются параллельными процессами, усиливающими друг друга. В значительной степени они подстёгивают друг друга, создавая возможности для взаимного развития.
Криминализация Украины сегодня осуществляется и сверху, и снизу. Движение снизу рождается в условиях экономической деградации, развала структур МВД и проявляется как уличная и бытовая преступность. Движение сверху связано с продолжающимся переделом собственности, который не только не утихает на Украине, но после победы Владимира Зеленского на президентских выборах лишь усилится. Чем сильнее будет степень криминализации украинского общества, тем, соответственно, выше будет и степень националистичности этого общества.
В связи с этим, можно согласиться с выводом российского политолога Станислава Вышка, сделанным ещё в 2012 году, о том, что националистические настроения на Украине будут расти[876]’[877]. На фоне усиливающегося экономического и социального хаоса подобный национализм, плавно переходящий в нацизм, на некоторое время станет, по сути, единственным идеологическим ориентиром, способным придать украинскому обществу относительную, эфемерную целостность.
875
«Уличная движуха». Как группы ненависти влияют на украинские выборы// Радио Свобода, 18 марта 2019 — URL: https:// www. svoboda. org/a/29828343.html
876
Бышок С. Иллюзия свободы. Куда ведут Украину новые бандеровцы. Второе издание. — М.: Книжный мир, ФРИГО «Народная дипломатия», 2013. - 352 с. URL: www.cis-emo.net/ sites/default/files/imagesimce/byshok_illusion_of_freedom.pdf
877
Бышок С., Кочетков А. Евромайдан имени Степана Бандеры. От демократии к диктатуре. Второе издание. — М.: Книжный мир, ФРИГО» Народная дипломатия», 2014. - 479 с. URL: www.cis-emo.net/sites/default/files/imagesimce/euromaidan_ stepana_bandery.pdf