Он просто стоял там, наблюдая за мной.
Я буквально чувствовала, как он думает, но не пыталась определить это наверняка, помня, что говорил Блэк о том, чтобы не давать ему узнать о том, кто я такая.
Его глаза в дырках маски были светлого цвета, даже призрачного.
Более того, они были настолько светлыми, что показались мне контактными линзами — они выглядели почти белыми, или даже бесцветными, как кристалл. Затем я вспомнила странный цвет глаз Блэка и задалась вопросом, не связано ли это с тем, кем он являлся.
Возможно, у всех «людей» Блэка были такие глаза.
Мысль о том, что этот… это существо… может быть таким, как Блэк, заставило мой страх вернуться бурным потоком.
Это так же заставило меня сделать шаг назад.
Он шевельнулся одновременно со мной, удерживая порез на руке и подбираясь ближе, зеркально повторяя мои шаги. Он остановился, когда я взмахнула куском стекла. Прижавшись спиной к стене, я осмотрелась по сторонам, тяжело дыша и пытаясь решить, что делать.
Его колени слегка согнулись, опуская его тело в хищном приседе. Я невольно представила себе кошку, готовящуюся к прыжку, её хвост, бьющий по сторонам, пока она ждала, когда её добыча дёрнется или отвернётся.
Я не отводила от него глаз и начала шаркающими шагами сдвигаться в сторону, скользя вдоль стены и крепче держа осколок стекла. Когда я расположилась так, чтобы подобраться ближе к лестнице, он поднял руку в почти мирном жесте.
И вновь что-то в этом жесте напомнило мне странные повадки Блэка.
Моя другая рука зажимала рану на ноге. После малейшей паузы, последовавшей за его жестом, я продолжила двигаться вдоль стены, думая, что если только мне удастся добраться до лестницы…
Мужчина поднял другую руку.
В этот раз он держал пистолет. Может, даже мой пистолет. Он навёл его на мою грудь.
Тот проблеск надежды, за который я цеплялась, погас.
Страх угрожал стереть остатки мыслей.
Блэк находился в другой комнате. Лежал на полу. Может, даже уже горел. Я не видела, чтобы он хотя бы шевельнулся после взрыва. Если он очнётся, он же придёт за мной, не так ли? Он же не позволил бы этому психу просто забрать меня.
Но я не видела, чтобы он шевелился. Не слышала, чтобы он издал хоть звук.
Он… мог он на самом деле…
Мой разум споткнулся на этом слове.
Блэк не мог…
— Умереть? — сказал мужчина передо мной.
Его голос заставил меня подпрыгнуть.
Отчасти из-за громкости — он не шептал, а говорил громко, заглушая шум огня. Это первая речь громче бормотания, которую я услышала с тех пор, как мы ушли с Клемент Стрит.
Но по большей части все сводилось к самому его голосу.
Слово прозвучало механически, искажённо. Его голос звучал почти мультяшно-низко, с выраженным эхо. Спустя полсекунды мой разум подсказал мне, что в его маску встроен маскировщик речи. Это не настоящий голос. Я все ещё постепенно двигалась вдоль стены, инстинктивно перемещая вес и переставляя ноги.
Я замерла, когда он щёлкнул предохранителем, вновь стискивая пистолет и наводя на мою грудь.
Все ещё глядя на меня, он поднял другую руку. Со странной точностью он покачал пальцем. Каким-то образом этот странный архаичный жест заставил мой разум вновь заработать.
— Стоять, — сказал он, как будто разговаривая с собакой.
Как и раньше, слово исказилось, прозвучав через маскировщик низким механическим звуком.
Я стиснула челюсть, снова думая о Блэке.
Он не мёртв. Он не мог умереть.
Мужчина передо мной расхохотался. Смех ещё более зловеще звучал через голосовой модулятор. Он звучал как смех суперзлодея.
— Думаю, «бросил тебя» звучит более вероятно, — сказал он. Он помедлил, как будто ожидая от меня реакции. Когда я не шевельнулась и не ответила, он снова заговорил через механический маскировщик, и я услышала в его голосе веселье. — Насколько я слышал, мистер Блэк никогда не был надёжным, когда дело касалось женщин. Не то чтобы я виню его за это…
Прикусив губу, я отчаянно старалась думать.
«Где охранники?» — вопрошал мой разум.
Были ли здесь пожарные сигнализации? Разбрызгиватели для тушения пожара? Люди Блэка и их тоже выключили? Или мужчина в маске деактивировал все перед тем, как установить бомбу?
— Я тебя наряжу, — сказал он тем напыщенным механическим голосом. — Вы все выглядите такими хорошенькими, нарядными. Я могу забыть, что ты из себя представляешь. Я могу забыть… все. Все.
Я не отвечала, все ещё пытаясь сообразить. Он желал аудитории? Должна ли я пытаться вступить с ним в контакт, разговорить его? Даже через маскировщик я слышала в его голосе эмоции, какой-то проблеск страсти. Он был зол. Возможно, ощущал беспомощность. Раздражение. Мой разум гудел. Я не могла заставить его работать и придумать, что сказать.