— Чего ты хочешь от меня? — спросил Абдулла, дрожа.
Вместо ответа Акмат взял ключ, сунул его в карман и сказал:
— Я пришёл сюда, чтобы положить конец твоим злым деяниям.
— Ты не посмеешь убить меня, — ответил Абдулла. — Мои друзья не успокоятся, пока не схватят тебя.
— И что же они сделают со мной, если это несчастье произойдёт? — спросил Акмат.
— Подарят тебе смерть, которую ты и твои товарищи должны были встретить, но каким-то чудом избежали её, — ответил Абдулла.
— Ты можешь угрожать, злиться и волноваться хоть целый день, — сказал Акмат, — но нисколько меня не напугаешь.
— Что ты собираешься со мной сделать? — спросил Абдулла.
— Я тебе это уже говорил, — ответил Акмат.
— О, я помню, но как ты меня убьёшь?
— Пристрелю тебя, — с удовольствием произнёс Акмат.
— Я позову на помощь, — сказал Абдулла.
— Если ты это сделаешь, то упадёшь замертво прежде, чем утихнут отголоски твоих слов.
— А если я всё же позову? Ты умрёшь. Это, по крайней мере, принесёт мне некоторое удовлетворение.
— Что ж, если я умру, меня порадует то, что твоя душа станет моей спутницей в раю или каком-то другом месте.
— Возможно, так и будет. Похоже, что нам суждено встретиться после этого.
— Но, возможно, мы и не встретимся в будущей жизни. После всех твоих деяний, Абдулла, я не думаю, что ты надеешься достичь вечного блаженства в мусульманском раю. Ты был Почитателем Пламени и потому не можешь войти в рай всех добрых турок.
— Но человек может поклоняться двум богам, если ему угодно, — сказал Абдулла.
— Возможно, и так, но Аллах не позволяет таким людям войти в рай, который предназначен не для неверных собак, а для праведников и преданных ему людей.
— Но разве не может быть двух небес? — спросил Абдулла. — У христиан и буддистов есть свой потусторонний мир, как и у ваших мусульман, так почему же у Почитателей Пламени не может быть своего?
— Потому что они всего лишь идолопоклонники и склоняются перед изображениями из дерева и камня, — был суровый ответ Акмата.
— Но, — возразил Абдулла, — то же самое делают и буддисты. — Они склоняются перед изображением Будды.
— Мы, буддисты, — сказал Акмат, который сам был твёрдым приверженцем учения Будды, — склоняемся перед образом того, кто когда-то действительно существовал, тогда как Почитатели Пламени поклоняются огню и образу того, кто является всего лишь мифом, вероятно, придуманным каким-то безумным жрецом, который хотел ввести человечество в заблуждение.
— Это ложь, — горячо ответил Абдулла. — Наш бог был человеком, который действительно существовал.
— Я пришёл сюда не для того, чтобы спорить о религии, — сказал Акмат, решив, что пора прекратить спор, — а для того, чтобы убить тебя. У меня с собой пузырёк с ядом, кинжал, меч и два пистолета. Какую смерть ты выберешь?
— Стреляй в меня, — сказал Абдулла, приняв безразличный вид. — Но если ты соберёшься стрелять, я позову своих слуг, и они прикончат тебя, как я уже говорил.
— Очень хорошо, вот только способ стрельбы выберу я, — сказал Акмат. — Ты бросил мне вызов, предложив застрелить тебя.
— Я не знал, что существует более одного способа стрельбы, — сказал Абдулла, который полностью восстановил к этому моменту самообладание и храбрость. Он был действительно храбрым человеком, но внезапное появление Акмата так взволновало его, что сначала он почувствовал страх, но сейчас он преодолел его. Он уже решил встретить смерть так храбро, как только сможет.
Вместо ответа Акмат подошёл к большим часам, стоявшим в дальней части комнаты напротив того места, где сидел Абдулла, и привязал тяжёлую нить к часовой стрелке. Затем прикрепил к стене в подвеске из ремней один из своих пистолетов, взвёл его и привязал нить к спусковому крючку, оставив небольшую слабину, чтобы стрелка могла сдвинуться на несколько дюймов, прежде чем нить натянется и спустит крючок.
Акмат взял в руку другой пистолет и подошёл к Абдулле.
— Пожалуйста, подойди к столу и сядь на него, — попросил он.
Абдулла подчинился, но только под дулом пистолета. Тогда Акмат осторожно привязал его ноги к ножкам стола и связал руки вместе так, чтобы он не мог ими пошевелить.
Теперь Абдулла сидел лицом к дулу закреплённого пистолета, и это дуло было направлено в центр его лба, находясь всего в нескольких футах от него. Примерно через два часа нить натянется, спустив курок, и Абдуллы больше не будет. Прошло несколько минут, прежде чем он разгадал этот замысел, а затем язвительно похвалил Акмата за его изобретательность.