— Ты совершил хороший поступок, — сказал Абдулла, с улыбкой обращаясь к Мустафе. — Ты один из самых быстрых юношей, которых я когда-либо видел, и скажу тебе, что нужна немалая ловкость, чтобы схватить змею за нужное место, когда она находится в воздухе.
— Мне не нужны твои комплименты, какими бы цветистыми они ни были, — сказал Мустафа самым холодным тоном. — То, что я сделал, мог бы сделать любой, кто обладает быстрым глазом, ловким телом и присутствием духа.
— Возможно, ты и прав, — сказал Абдулла, — но в любом случае я бы гордился таким поступком, если бы у меня была возможность совершить его.
— Несомненно, ты бы так и сделал, — был ледяной ответ. — Это было бы совершенно в твоём духе. Я прямо вижу сейчас в мыслях, как ты рассказываешь о своём подвиге в кругу восхищённых приятелей, и настолько надуваешься от гордости, что, кажется, лопнешь в любой момент.
— У тебя острый язык, — рассмеялся Абдулла. — Я бы не отказался иметь такой же.
На этом инцидент был на время исчерпан, но Мустафа даже не предполагал, какое влияние он окажет на его судьбу.
Пройдя ещё примерно полчаса, они увидели далеко впереди слабый свет, а воздух, казалось, внезапно стал чище.
Ещё три минуты, и они увидели гладь реки Тигр. Они находились у входа в пещеру, менее чем в пяти футах от воды, омывающей пляж перед ними.
Над ними росли какие-то кусты, заслонявшие их головы от солнца, которое сейчас находилось совсем неподалёку от западного горизонта.
— И когда же нас возьмут на борт судна? — спросил Мустафа.
— Когда оно прибудет, — сказал Абдулла. — Оно должно прийти сюда на закате, а вас возьмут на борт ночью. Его груз будет выгружен утром, и разгрузка займёт не более четырёх-пяти часов, так что вы отправитесь в плавание в полдень следующего дня.
— Вы сказали, что оно направляется в Китай с целью закупки шёлка. В какой же тогда город направляется судно? — сказал Мустафа.
— Пекин, — был ответ, и все сели ждать прибытия судна.
Время от времени мимо проплывали лодки, но только один раз они увидели судно, идущее по реке, и это было незадолго до заката. Это судно было очень большим, с полной командой матросов. Дул ветер, поэтому оно шло очень быстро, и люди на борту не заметили собравшихся у входа в пещеру.
Закат солнца через несколько минут после этого оказался невыразимо прекрасным. Никогда прежде Мустафа не видел такой сцены.
За рекой было много ферм, зелёных лесов и холмов. Они были освещены светом этого заката в великолепных цветах, среди которых преобладали розовый, лососёвый и малиновый; но моё воображение не в силах описать их адекватно.
И в свете пылающего шара Мустафа увидел судно, идущее вверх по реке, к устью пещеры.
Когда до неё оставалось около сотни футов, с борта спустили лодку, и она, управляемая тремя матросами, подошла к тому месту, где они находились.
Менее чем через две минуты она мягко заскрежетала по плотному песчаному дну, и люди из неё вышли на берег, поклонившись Абдулле.
— Поднимитесь на борт, — сказал тот Ахмеду и остальным, и они подчинились его команде. Затем он и мужчина в матросской одежде вошли в лодку. Оба гребца последовали за ними и принялись грести к кораблю.
— Вы можете подождать, пока я вернусь, — сказал Абдулла слугам, которые остались стоять у входа в пещеру, не зная, что делать.
Когда они приблизились к судну, Мустафа, хорошо разбиравшийся в архитектуре кораблей, заметил, что оно не турецкой или восточной постройки. Он увидел, что оно было европейского производства и выглядело более необычным, чем турецкие суда, которые ему доводилось видеть ранее.
Он быстро пришёл к выводу, что Абдулла нанял европейских рабочих для его строительства, дав им указание построить его в своём собственном стиле.
Название судна было написано турецкими буквами и носило имя, которое Мустафе показалось несчастливым — «Змей».
Судно, хоть и было торговым, имело на вооружении тяжёлые европейские пушки самой смертоносной разновидности, из всех известных в то время.
Предположение Мустафы о том, что «Змей» был европейской постройки, быстро подтвердилось словами Абдуллы.
— Это прекрасный корабль, друг мой, потому что я поручил его построить генуэзским мастерам.
— Конечно, — сказал Мустафа, — но мне кажется, что это имя неудачное. Я читал о многих кораблях, идущих на дно и сталкивавшихся с другими бедствиями из-за того что они носили имена рептилий. Например, был случай с большим торговым судном, направлявшимся в Китай. Оно называлось «Кобра». Не более чем в трёх милях от берегов Китая, некоторые китайцы видели, как его экипаж работает на палубе. Через полчаса после этого тот же корабль был замечен другими китайцами на том же расстоянии от берега, но на борту не было видно ни одного члена экипажа, и корабль вёл себя так, как если бы им управляла уменьшенная команда или на нём вообще не было экипажа. Заинтересовавшись этим, с берега спустили лодку под управлением нескольких китайцев. Достигнув корабля и поднявшись на борт, они обнаружили, что на корабле не было ни одного человека. В каютах экипажа были обнаружены накрытые столы, но еды не было. В офицерской и капитанской каютах царило такое же положение дел. Ни одна вещь на палубе не находилась на своём месте, а шлюпки были нетронуты. Что случилось с командой? Никто не может ответить на этот вопрос и, вероятно, на него никогда не будет дан ответ. Позже выяснилось, что в последнем порту, куда заходила «Кобра», у неё на борту было пятьдесят человек, но откуда судно первоначально отплыло и куда направлялось, так и осталось неизвестным. Вполне вероятно, что её пунктом назначения был Пекин, но кто может сказать. Тайна «Кобры» — одна из необъяснимых тайн моря.