— Нет. Я привык к таким вещам.
— Согласен с вами. Полагаю, что если бы я плавал по морям столько же, сколько вы, я бы испытывал те же чувства.
— Наверняка. Знакомость порождает пренебрежение и равнодушие.
— Не могли бы вы рассказать нам вкратце о своей жизни? — сказал Мустафа.
— Разумеется, — ответил Бейбар. — Я расскажу вам самые важные моменты из моей жизни насколько можно короче. Мне тридцать лет, и я родился в тысяча шестьсот двадцатом году, шестого марта. Мой отец был богатым багдадским купцом по имени Абон Ятаган. Моя мать была индуской, и я родился в Индостане, хотя впоследствии поехал с отцом в Багдад. Она умерла, когда мне было семь лет. Когда мне исполнилось двадцать, мой отец хотел, чтобы я стал торговцем, но я сбежал на корабль, принадлежащий Абдулле Хусейну. Мой отец умер через год после этого от болезни сердца, оставив мне всё своё имущество. В двадцать пять я стал капитаном на корабле Абдуллы и сохранял свою должность пять лет.
Глава XII
Ближе к ночи шторм, который в течение дня несколько поутих, теперь прекратился полностью, и ветер стих, оставив корабль дрейфовать по воле волн. Никаких признаков земли не было видно.
Облака полностью рассеялись, солнце садилось. Половина его огненной сферы погрузилась в воды, когда Акмат, случайно находившийся в это время на палубе, увидел на западном горизонте чёткие очертания того самого корабля, который прошёл мимо них, направляясь домой, всего в нескольких милях от устья Тигра.
В этот момент подул ветер с юга. «Змей» развернулся и поплыл на север, пройдя более четверти мили.
Странный корабль повернул на ветру и последовал за ним. На нём не было видно никакого флага. Всё, что могло бы указывать на её национальную принадлежность, находилось вне поля зрения.
«Почему они преследуют нас?» — подумал Акмат. Поразмыслив несколько мгновений, он оставил этот вопрос покое и спустился вниз как раз в тот момент, когда Мустафа и капитан вышли на палубу.
Солнце почти село. Первое, что бросилось им в глаза, был корабль, который, казалось, следовал за ними.
— Это странный корабль, мимо которого мы прошли в Персидском заливе, — сказал капитан. — Как получилось, что он оказался здесь во время бури? По всем правилам мореплавания, к тому времени, когда на нас обрушился шторм, они должны были находиться в безопасных водах на реке Тигр или в какой-нибудь гавани Аравии. Как ты это объяснишь, Мустафа?
— Либо это совпадение, либо они следят за нами с какой-то целью.
— С чего бы торговому судну преследовать другого торговца в этих морях? Какая может быть цель в движении таким курсом?
— У нас на борту задержанные, — рискнул предположить Мустафа.
— Да, но откуда они могли об этом узнать? Мы задержали этих людей только вчера.
— И всё же я не могу не думать, что это как-то связано с ними.
— Я очень надеюсь, что это не так, — сказал капитан.
— Я тоже хочу на это надеяться, каким бы ни был исход, — ответил Мустафа.
В этот момент они увидели голубя, севшего на фальшборт недалеко от них. Оно было голубовато-белого цвета, а к одной из его лапок был прикреплён маленький белый свёрток.
— Давайте понаблюдаем за ним, — сказал капитан. Птица, казалось, совсем не боялась их и подлетела совсем близко. Наконец она опустилась на плечо Мустафы и клюнула его в щёку.
Разгневавшись на это и желая узнать, что это за белый рулон, он поднял руку и схватил птицу. Она не противилась.
Затем он вытащил кинжал, отрезал пакет от голубиной лапки и развернул его. Это был кусок тонкого пергамента, исписанный только с одной стороны.
Мустафа ничего не мог понять из путаницы слов, которая оказалась у него перед глазами. Они были турецкими, но он не мог разобрать смысла предложений. Сообщение, если только оно было таковым, гласило следующее:
Мы если атаковать не корабль за пять дней спастись от вас сейчас. Прыгать если за борт возможно вам. Волю иметь не быть страха подобрать ответить на это сообщением нашим через гонца. Если голубем мы если не смочь атаку вас если нам скажут. Вы …. знать.
— Что может означать такая мешанина? — спросил капитан, глядя на сообщение. — Ты можешь это понять?
— Сейчас нет, — ответил Мустафа, — но, возможно, смогу через некоторое время.
— Прочтите задом наперёд, — предложил Бейбар. Мустафа попробовал, но комбинация «Знать вы скажут нам» звучала не более многообещающе, чем оригинал.
В конце концов Мустафа в отчаянии оставил это занятие и передал послание своему спутнику. Бейбар понимал не больше, чем он, поэтому вернул его турку. Тот аккуратно сложил его, сунул в карман, на чём и покончили с этим делом.