На борту было четыре лодки, и трёх из них оказалось достаточно, чтобы вместить всю команду, состоявшую из сорока человек, а оставшейся лодки было вполне достаточно, чтобы вместить капитана и его компанию. Каждый матрос взял с собой по приказу капитана буханку хлеба и большой бочонок с водой, а в каждую шлюпку, включая капитанскую, был помещён большой ящик солёной говядины. У каждого из них был заряженный мушкет, два пистолета, скимитар, кинжал, большой запас боеприпасов, а у половины экипажа были топоры. В капитанской шлюпке помимо солидного запаса продовольствия имелся дополнительный запас боеприпасов, а также сундук с инструментами и другими необходимыми предметами.
— Теперь гребите к земле, — приказал капитан. — До неё не больше пятнадцати миль. К ночи мы должны быть в безопасности.
Спустя непродолжительное время лодки отвалили от борта «Змея» и поплыли к далёкой земле на горизонте.
В четверти мили от корабля они оглянулись и как раз успели бросить на него последний взгляд, когда он погружался под воду. Его корма исчезла последней.
— Мы никогда больше не увидим трёх шпионов в этом мире, — заметил капитан, когда увидел, что корабль затонул.
— Да, не в этом мире, — сказал Мустафа.
— И в последующем тоже, — добавил его дядя.
— Конечно, это ужасно, — сказал капитан, — но я думаю, что если бы мы взяли их с собой, они попытались бы предать нас в руки наших врагов.
— И, вероятно, им бы это удалось, — ответил Мустафа.
— Но ценой своей жизни, — парировал Бейбар.
— Тогда хорошо, что они сейчас мертвы. Если бы мы забрали их, они бы нас предали. Они встретили смерть всего на несколько дней раньше, возможно, всего на несколько часов. Они приняли гораздо более милосердную смерть, чем та, на которую обрёк бы их закон, если бы на нас не обрушился шторм в Персидском заливе.
— Совершенно верно, Мустафа, из тебя получился бы хороший философ, — присоединился к разговору Эмир.
— Нечасто ты делаешь мне комплименты, Эмир, — ответил Мустафа, — и я не могу сказать, что из тебя получится хороший профессиональный подхалим. Твоя лесть настолько прямолинейна и откровенна, что её жертва сразу понимает, чего ты пытаешься добиться.
— Однако от этого она не становится менее честной и искренней, — возразил Эмир, чувствуя себя немного задетым этой выходкой, хоть и не показывал этого, будучи слишком хорошо воспитанным.
— Я не говорил, что это не так, верно? — сказал Мустафа.
— Нет, но я решил, что ты это подразумевал, — ответил его кузен. — Моё воображение заставляет меня верить в то, что не было сказано напрямую.
— Естественно. Это показывает, насколько у индусов вообще сильное воображение. Это признак того, что у индусов сильное воображение. Люди говорили о таком, но я никогда раньше не сталкивался с этим.
— Значит, ты у нас заделался профессиональным льстецом, не так ли? — сказал Эмир, видя плохо замаскированный комплимент.
— Да, это неплохо оплачивается, — нахально сказал Мустафа.
— Кто тебе это сказал?
— Ты.
— Когда?
— Около минуты назад.
— Я не знал об этом.
— Ты тогда об этом не думал.
— Объясни-ка мне эту загадку, которую ты только что загадал.
— Почему я должен это делать?
— Потому что я не могу её разгадать.
— По крайней мере, ты можешь попробовать.
— Я не могу придумать никакого решения.
— Воспользуйся воображением.
— Почему?
— Потому что это хорошая штука в таких чрезвычайных ситуациях.
— Полагаю, мне стоит это сделать.
— Конечно. Поторопись.
— Ну, дай мне время.
— Столь яркое воображение, подобное твоему, не должно требовать много времени для решения такой простой задачи.
— Боюсь, я не совсем тебя понимаю.
— Глупый! Полагаю, мне всё-таки придётся объяснить свою загадку, — с отвращением сказал Мустафа.
— Да. Лучше тебе это сделать.
— Я имею в виду, что при желании ты мог бы очень быстро что-то придумать.
— Так вот что ты пытался мне объяснить.
— Конечно. Ты должен был увидеть это сразу.
— Я и увидел, но подумал, что настоящий смысл может быть глубже.
— Тогда я должен извиниться за то, что назвал тебя глупым.
— Я принимаю твои извинения.
— Тогда все же реши ту головоломку, которую я тебе задал.
— Я не могу. Это невозможно.
— Тогда воспользуйся своим воображением.