- Но там деньги не замешаны?
- Деньги всегда самое главное в жизни.
- Я так тоже думала до настоящего момента. Кто вы такой? Человек, помогающий всем? Или что-то в этом роде?
- Я бы не сказал так. Я работаю честно.
Она посмотрела на меня с сомнением.
- Я не пойму вас, Арчер. Чему вы поклоняетесь?
- Я люблю людей и стараюсь им помочь.
- И в этом заключается смысл жизни?
- Это делает жизнь возможной, во всяком случае. Попытайтесь это сделать сами когда-нибудь.
- Я пробовала, - сказала она. - С Гарри. Но у него не было того, что нужно. Меня всегда окружали слабые и калеки. - Она вздрогнула.
- Я пойду посмотрю, что с Лео.
Он сидел и терпеливо ждал в тени под навесом. Его рубашка и штаны висели на нем свободно. Он заморгал, когда я подошел, будто ожидал, что я ударю его.
- Трусливый размазня, - произнесла Китти. - Это мой новый дружок. Он собирается найти деньги и взять меня в круиз вокруг земного шара. И ты хочешь знать, что случится с тобой, ты, бедный старый клоун? Мы поместим тебя в палату дураков в загородную больницу. И никто не придет навестить тебя.
Я вышел на улицу.
30
Я направился обратно в Лос-Анджелес, остановился там пообедать и закончил поездку в Монтевисте уже поздно вечером.
Вера открыла дверь дома Джемисонов. На ней было выгоревшее кимоно, и ее черные волосы свободно спадали на плечи. Было еще не поздно. Порядок в доме разваливался по кускам, как положено.
- Он в доме для приезжих, - сказала она. - С ней.
Вера, казалось, не желала даже видеть в доме другую женщину.
Дом для приезжих представлял собой коттедж с белыми рамами в задней части сада. Свет, прорывавшийся из полузакрытых окон освещал цветочные клумбы вокруг. Сладкий аромат наполнял воздух.
Казалось, это место для идиллического счастья, а не для трагедии. "Жизнь коротка и хороша, - подумал я. - Коротка и хороша".
Питер крикнул:
- Кто там?
Я ответил, и он открыл дверь. Он был одет в просторный серый свитер и белую рубашку с отложным воротничком, открывавшим его жирную, в складках шею. В его глазах светился радостный огонек. В нем отражалась чистая, невинная радость. А может быть, и простое возбуждение.
У меня имелись свои сомнения по поводу девушки, находившейся в яркой, обитой ситцем комнате. Она сидела под лампой с книгой на колене, совершенно спокойная и умиротворенная, в черном платье. Она кивнула мне, и это было все.
- Входите, пожалуйста, - сказал он.
- Не могли бы вы выйти на несколько минут?
Он вышел, оставив дверь полуоткрытой. Была теплая, безветренная майская ночь.
- Что такое, мистер Арчер? Я не хочу оставлять ее одну.
- Даже на минуту?
- Даже на минуту, - произнес он с какой-то гордостью.
- Есть некоторые сведения об истинной причине смерти ее отца. Я сомневаюсь, что она будет рада услышать то, что я узнал. Это не было самоубийство. Он умер в результате несчастного случая.
- Мне кажется, Джинни захочет об этом услышать.
Без всякого желания я вошел в комнату и рассказал ей все, что знал, слегка подредактировав. Джинни восприняла мой рассказ спокойнее, чем Питер. Его нога отбивала нервный ритм, будто какая-то неконтролируемая им часть тела хотела убежать, даже когда рядом находилась Джинни.
Я сказал ей:
- Жалею, что мне пришлось все это узнать и сообщить вам. Вам и так досталось немало за последнее время.
- Это ничего. Теперь это все в прошлом.
Я тоже надеялся, что в прошлом. Ее уныние вызывало во мне беспокойство. Она была похожа на безжизненную статую.
- Вы хотите, чтобы я предпринял какие-нибудь шаги в отношении мистера Кетчела?
Питер ждал ее ответа. Она подняла руки на несколько дюймов и уронила их на книгу.
- Какой смысл? Вы говорите, что он старый человек и болен? Как растение. Это одно из самых страшных наказаний у Данте. Большой, необузданный мужчина, превратившийся в беспомощного калеку. - Она поколебалась. - Он и мой отец подрались из-за меня?
- Да.
- Я не понимаю, - сказал Питер.
Она обернулась к нему.
- Мистер Кетчел имел на меня неблагопристойные виды.
- А вы еще не хотите, чтобы он понес наказание?
- А почему? Это было давно, семь лет назад. Я сама уже совсем не та девушка, - добавила она без улыбки. - Вы не знаете, что мы меняемся полностью с точки зрения нашего химического содержания каждые семь лет. Казалось, ей была приятна эта мысль.
- Вы ангел, - произнес Питер, - но не подошел и не дотронулся до нее.
- Есть еще одна версия, - сказал я. - Кетчел-Спилмен, может быть, не виновен в смерти вашего отца. Кто-то еще мог видеть вашего отца слоняющимся в клубе расстроенным и умышленно утопил его в плавательном бассейне.
- Кто мог это сделать? - спросила она.
- Ваш покойный муж мог быть в этом деле первым кандидатом. Я имею еще кое-какие сведения о нем, кстати. Он панамец, прошедший суровую школу жизни.
Она прервала меня.
- Я это знаю. Профессор Таппинджер побывал у меня и все рассказал сегодня днем. Он рассказал мне все о Фрэнсисе. Бедный Фрэнсис, произнесла она отрешенно. - Я теперь вижу, что он не был полностью нормальным, и я тоже, поскольку он завладел мной целиком. Но какая причина была в том, что он сделал с Роем? Я даже не была знакома с ним в те дни.
- Он, может быть, утопил его, чтобы прихватить Кетчела. Или он видел, как кто-нибудь еще утопил его, и убедил Кетчела, что это его вина.
- У вас ужасные фантазии, мистер Арчер.
- Так же, как и у вашего покойного мужа.
- Нет, вы в нем ошибаетесь. Фрэнсис был не такой.
- Вы знали его только с одной стороны. Фрэнсис Мартель был с гордым характером. Профессор Таппинджер сказал вам, что его настоящее имя было Педро Доминго и он был незаконнорожденный побочный продукт панамских трущоб? Это все, что мы знаем о реальном человеке, реальной жизни, толкнувшей его на фантастическую авантюру жизни с вами.
- Я не хочу об этом говорить. - Она вся сжалась, будто почувствовала холодное дыхание окружающей ее реальности. - Пожалуйста, давайте не будем говорить о Фрэнсисе.
Питер поднялся со стула.
- Я совершенно согласен. Теперь все это в прошлом. И мы уже достаточно поговорили на ночь, мистер Арчер.
Он подошел к двери, открыл ее. Ароматный ночной воздух ворвался в комнату.
- Могу я задать вам вопрос личного характера, мисс Фэблон? Вы зовете себя мисс Фэблон?
- Полагаю, что так. Я не думала об этом.
- Она не долго будет мисс Фэблон, - произнес Питер с приторной нежностью. - В один из этих чудесных дней она станет миссис Джемисон, как это и предполагалось.
Джинни молчала и казалась отрешенной и очень усталой.
- Что вы хотите спросить у меня, - осторожно спросила она меня.
- Это сугубо личный вопрос. Скажите Питеру, чтобы он вышел на минуту.
- Питер, ты понял?
Он нахмурился и вышел, оставив дверь широко открытой. Я слышал, как он вышагивал по коридору.
- Бедный старый Питер, - сказала она. - Я не знаю, что делала бы теперь без него. Я не знаю также, что я буду делать с ним в будущем.
- Выйдете замуж за него?
- Кажется. У меня нет другого выбора. Это звучит цинично, не так ли? Но я не имею это в виду. Но на сегодняшний день ничего не выглядит чем-то стоящим.
- Выйти замуж за Питера - это было бы вполне честно, если он для вас что-то представляет.
- О да. Мне он нравится больше, чем кто-нибудь. Я всегда считала, что Фрэнсис - это эпизод в моей жизни.
За ее неимоверно усталой позой я увидел признак незрелости. Я не мог понять, изменилась ли она в эмоциональном плане с тех пор, как умер ее отец.
И я подумал, что Джинни и Китти, девушки с различных концов одного города, имели, в конце концов, массу общего. Ни одну из них не минули осложнения с их красотой. Она превратила каждую из них в вещь, в зомби, в мертвом пустынном мире.
- Вы и Питер раньше ходили в одну школу, он мне сказал.
- Это верно. В течение всей учебы в высшей школе. Он не был толстым в те дни, - добавила зачем-то она.
- Вы были любовниками?
Ее глаза потемнели, как океан темнеет от надвигающихся облаков. Впервые я, казалось, затронул самое существо ее собственной жизни. Она отвернулась так, чтобы я не смог заглянуть ей в глаза.