— В море, — проворчал варвар, усаживаясь на край стола и смахивая на пол письменный прибор и листы пергамента, — ты лжешь, как все восточные краснобаи…
— Не веришь? Что ж, вам, дикарям, не свойственно образное мышление.
Конан в сердцах выругался, его бронзовые мускулы напряглись, словно корабельные канаты, поднимающие тяжелую рею, а палец прошелся по отточенному лезвию.
— У меня достаточно воображения, чтобы представить, как твоя голова, словно перезрелая дыня, покатится по полу!
Наиб только пожал плечами, хотя и не отрывал глаз от сверкающего острия кинжала.
— Что ж, ты без труда можешь это сделать. Возможно, тебе даже удастся скрыться. Но семерым пленникам от этого не станет легче: на заре их повесят. А ведь они — вожди афгулов.
Конан яростно сверкнул глазами.
— Знаю! — рявкнул он. — Все племя грызет меня, точно стая голодных волков. Говорят, я мало забочусь об освобождении пленников. Скажи прямо, чего ты хочешь, иначе, клянусь задницей Нергала, я приведу всю орду к воротам Пешкаури!
Видя гневный блеск в глазах варвара, Чундер Шан нисколько не сомневался в реальности подобной угрозы. Конечно, даже самая многочисленная орда не сможет взять город, но наиб вовсе не желал разорения своей провинции.
— Есть одно поручение, которое тебе надлежит исполнить, — заговорил он осторожно, словно пробуя лезвие бритвы. — Ты должен…
Рот Конана вдруг оскалился в волчьей гримасе, варвар легко соскочил со стола и одним прыжком оказался возле двери. Его острый слух уловил шорох приближающихся шагов. В тот же миг дверь распахнулась, и в комнату вошла стройная женщина в легком платье. Не успела она прикрыть дверь, как замерла, увидев горца.
— Деви! — крикнул наиб, на мгновение потеряв голову и вскакивая с кресла.
— Деви! — эхом откликнулся варвар.
Чундер Шан, сразу поняв намерения пришельца, успел схватить со стола меч, но горец двигался со стремительностью налетевшего урагана: подскочив к наибу, он ударом рукояти кинжала по голове свалил вельможу на пол, потом метнулся к онемевшей Жазмине и сгреб ее могучей рукой. Очнувшийся Чундер Шан, безуспешно пытаясь подняться, успел увидеть темный силуэт на фоне окна, трепещущие одежды девушки, отчаянные жесты ее рук…
— Попробуй теперь повесить моих людей! — победно пророкотал похититель, спрыгнул на зубцы крепостной стены и растворился во мраке ночи. Раздался и смолк пронзительный женский крик.
Зажимая разбитый лоб, наиб поднялся и, шатаясь, побрел к двери. Он пытался позвать на помощь, но из груди вырывались лишь сдавленные хрипы. И только оказавшись в коридоре, Чундер Шан смог кликнуть стражу. Его крик эхом разнесся по коридорам, созывая солдат, которые удивленно таращили глаза при виде своего начальника с разбитой, окровавленной головой.
— В седло, воины! — командовал наиб. — В погоню! Похищение!
Ему хватило ума не вдаваться в подробные объяснения происшедшего. Только услышав с улицы удалявшийся стук копыт, мольбы о помощи и торжествующее гиканье варвара, погонявшего коня, Чундер Шан осознал весь ужас своего положения. Шатаясь, он устремился вниз по лестнице, за ним бежали ошеломленные стражники.
Во дворе крепости всегда располагалась сотня конников, державших лошадей оседланными и готовых по первому приказу пуститься в погоню. Наиб сам возглавил отряд, объяснив, что дворянку, носящую королевский перстень, похитил вождь афгулов и посулил каждому, кто схватит злодея, мешок золота.
Хотя варвар уже скрылся из виду, унося свою жертву, наиб отлично знал, куда тот направляется. Отряд понесся по дороге, ведущей прямо к ущелью Забар. Чундер Шан едва держался в седле, придерживаясь обеими руками за золоченую луку, но упорно гнал коня сквозь душную ночь, отлично понимая, что от исхода погони зависит его жизнь.
Ночь была безлунная, слабый свет звезд падал на стоящие вдоль дороги домики селян. Крепостные бастионы и башни Пешкаури остались далеко за спиной мчащихся во весь опор всадников. Впереди вздымалась черная стена гор Химелии.
В суматохе, воцарившейся в крепости после того, как наиб призвал стражников к оружию, никто не приметил, как хаджиба, сопровождавшая Деви, выскользнула за ворота и растворилась в темноте. Она пустилась к городу напрямик: через поле и пригорки, огибая заборы и ловко перепрыгивая через оросительные канавы, так, словно бегать ночью по незнакомым местам было для нее делом привычным. Она была уже возле стен Пешкаури, когда вдали за холмом затих стук копыт погони, возглавленной Чундер Шаном. Беглянка не пошла к главным воротам, возле которых, опершись на копья, стояли стражники, напряженно вглядываясь в темноту и прислушиваясь к звукам, доносившимся от крепости: они тщетно пытались понять причину возникшей суматохи. Девушка скользнула вдоль стены и вскоре оказалась возле вздымавшейся меж зубцов башни. Тогда она приложила ладонь к губам и издала негромкий, странный, похожий на крик ночной птицы звук.