— Так идем же! — выскользнув из его объятий, она подвела Хемсу к открытому окну. — Надо успеть, пока наиб не обменяет семерых афгулов на Деви.
Мужчина последовал за ней, словно в забытье. Они спустились по лестнице и оказались в небольшой комнате. На высоком ложе, прикрыв лицо согнутой в локте рукой, словно ему мешал неяркий свет медной лампы, спал Керим Шах. Девушка кивнула на лежащего, потом глянула на Хемсу и выразительно провела ладонью по шее. Тот шагнул было вперед, но застыл, помертвев лицом и отрицательно мотнув головой.
— Я ел его соль, — шепнул он. — Да и вряд ли он нам помешает.
Взявшись за руки, мужчина и женщина вышли через дверь на узкую крутую лестницу. Когда затихли их осторожные шаги, Керим Шах поднялся с постели, утирая со лба холодный пот. Он не так боялся удара кинжалом, как чародейства проклятого Хемсы, который всегда напоминал ему осторожного ядовитого гада.
«Однако на этот раз ублюдок оплошал, — подумал Керим Шах, усаживаясь за стол. — Заговорщики, болтающие о своих делишках на крышах, должны помнить об открытых окнах и говорить тише. Ну что ж, Хемса восстал против своих господ, а ведь только через него я мог с ними общаться. Придется отныне действовать на свой страх и риск».
Он достал из-за пояса перо и пергамент, разложил его на столе и начертал несколько коротких строк:
«Косар Хану, наибу Секундерама. Киммериец Конан похитил Деви Жазмину и увез ее в афгульское селение. Появилась возможность схватить сестру вендийского владыки, чего так давно жаждет наш повелитель. Немедля пошли три тысячи верховых. Буду ждать их с проводником в долине Гурашах».
Внизу он поставил подпись, ничего общего не имеющую с именем Керим Шаха.
Весьма довольный собой, танцующей походкой он подошел к золотой клетке и достал из нее почтового голубя. Прикрепив к его ноге свернутый в маленькую трубочку пергамент, подошел к окну и выпустил птицу в душный ночной воздух. Взмахнув крыльями, голубь взмыл в темное небо.
Подхватив плащ, шлем и меч, Керим Шах быстро покинул комнату и резво сбежал вниз по крутой лестнице.
Пешкаурская тюрьма была окружена массивной стеной, в которой были лишь одни, обитые железом и расположенные в полукруглом портале ворота. Смоляные щепки, горевшие в медном светильнике, неярко освещали сидевшего на корточках возле входа стражника. Он позевывал, клюя носом и время от времени стукаясь лбом о край своего щита.
И вдруг воин резво вскочил на ноги, выставив вперед копье. Он дал бы голову на отсечение, что вовсе не спал. И все же перед ним стоял человек, появления которого страж не заметил. На чужаке была тога из верблюжьей шерсти, на ногах — потертые сандалии, голову украшал зеленый тюрбан. В тусклом свете лампы странно поблескивали пронзительные глаза незнакомца.
— Кто ты? — охрипшим голосом спросил стражник. — Что тебе надо?
Пришелец не выказал и тени беспокойства, хотя наконечник копья касался его груди. Он неотрывно глядел в лицо солдата.
— В чем состоит твоя служба? — спросил он вдруг низким голосом.
— Охранять ворота! — не задумываясь, выпалил стражник и вдруг застыл, словно изваяние. Глаза его остекленели, на окаменевшем лице застыла удивленная гримаса.
— Чушь! Как только ты глянул в мои глаза, твоя душа стала моей, а тело обязано выполнять все мои приказы. Открой дверь!
Все с тем же выражением удивления, но не противясь чужой воле, стражник вынул из-за пояса большой ключ, повернул его в огромном замке и широко распахнул ворота. Потом застыл поодаль, глядя перед собой невидящим взором.
Из тени кустов выскользнула женщина и нетерпеливо тронула за плечо чародея.
— Вели ему дать нам коней, Хемса, — шепнула она.
— Зачем? — ответил мужчина и, чуть повысив голос, приказал стражнику: — Ты исполнил мою волю. Молодец. Теперь убей себя.
Солдат безропотно упер древко копья в землю у стены, приставив острие к животу чуть пониже ребер. Неторопливо, не испытывая, по-видимому, никакого страха, он налег на наконечник всей тяжестью тела. Копье прошло сквозь тело и окровавленный наконечник показался из спины стражника. Мертвец скользнул вниз по древку и спокойно лег лицом в высокую траву. Копье торчало у него между лопаток, словно ствол какого-то страшного дерева.
Девушка глядела на эту картину с мрачным торжеством, пока Хемса не увлек ее за собой. Они оказались в узком пространстве между внешней и внутренней стенами тюрьмы, освещенном коптящими факелами. Внутренняя стена была пониже, в ней было множество дверей, расположенных, казалось, без какого-либо продуманного плана. Охранявший проход между стенами солдат медленным шагом приближался к открывшимся воротам, чувствуя себя в полной безопасности. Он отпрянул, увидев появившихся мужчину и женщину, но было слишком поздно. Хемса не стал тратить время, чтобы подчинить жертву своей воле, но его спутнице показалось, что она снова стала свидетельницей колдовства. Воин грозно взмахнул копьем и уже открыл было рот, чтобы криком созвать стражников из караульного помещения, но его противник левой рукой легко, словно соломинку, отбил древко, а ребро правой ладони, описав короткий полукруг, словно невзначай коснулось шеи солдата. Хрустнули позвонки, и стражник рухнул на булыжную мостовую, не успев издать ни звука.