Таня вошла в комнату, дед спал. Со стены на Таню смотрела злобная бабака. Мать?
- Он меня сильно задел, - сказала Таня, - щёлкая каналы телевизора. - Всё. Он сам всё перечеркнул. Подписал приговор себе. Я ему не секс по вызову, пусть платит, сейчас мне деньги нужны, я приеду пару раз, чисто за большие бабки, лысого развеселить, а щи свои лаптем пусть сам хлебает.
Старик, кряхтя, перевернулся на другой бок: "Б...!". Загорланил пьяный голос в подъезде: "Запрыгайти хлопци конив...". Заголосила баба: "Ах, вот ты где, погань!". Снова всё затихло. Шумит вода в бачке ржавым Ниагарским водопадом.
- Ангелочек, ты ещё тут? - спросил дед, приоткрыв глаза.
День седьмой
Когда вошла, дед спал, отвернувшись к стенке. На кухне разгрузила сумки с продуктами. Мятый чек положила на комод, присела на диван.
- Дед, - сказала задумчиво Таня. - Я ему показала инстаграм, потом пару фоток, чтоб знал обо мне хоть что то. Спрашиваю: "Почему никогда ничего не спрашиваешь обо мне, тебе похрену, или ты деликатен?" Он грит: " А может быть и то, и то?".
- Ты у меня кастрюлю трёхлитровую с кухни украла, - сказал ядовито дед. - Думала, не узнаю?
- Ну, поговорили, потом он ко мне эдак на кухне приклеился, мне немного необычно (он по возрасту для меня непривычен, дед, ну, взрословат, что ли, тело не такое уже, понимаешь), но я, если заведусь, то всё хорошо.
- Верни кастрюлю, - сказал дед. - Я на тебя в милицию напишу, хулиганка.
- Потом, дед, он мне начал показывать свои изобретения дурацкие, как он изобрёл хреновню железную, которая держит наконечник кия, как на балконе там крутит фигню какую-то тип тисков. Ну, я состряпала лицо, что я в восторге.
- Не нужна мне твоя кормежка, мне уход нужен, - сказал тоскливо дед.- Вошла - спроси, как чувствую: "Дедушка, как самочувствие?" и поцелуй в щёчку.
- Дед, я говорю, что пока ещё не привыкла,- продолжила Таня. - И тут он меня прерывает: "А вот этого не надо. Я - волк-одиночка". Ну, я ему: "Дык пожалуйста! Никто вас не неволит". Ну, что за люди! Что за мир! "Не привыкай", "я одиночка", "не хочу", - передразнила Таня. - А все хотят, чтоб им отсосали.
Дед крутил старый диск допотопного телефона.
- Алё, - сказал дед в телефон звенящим помолодевшим голосом. - Женя, здравствуй!
На противоположной стороне провода положили трубку, послышались короткие гудки.
День восьмой
Таня нашла бандероль за холодильником. Потянула верёвку - бандероль не поддавалась. Рванула сильнее. Бумага треснула, выпала пачка старых газетных вырезок, фотка, круглая картонная коробочка и два конверта. Таня выудила конверты скалкой. Открыла первый - и замерла от удивления. Рассмотрела содержимое другого - лицо приняло озадаченный вид. Возникла задача с двумя неизвестными. Таня пошла в ванную, сунула голову под кран, намылила мужским шампунем, смыла, вытерла волосы полотенцем насухо, села на диван, закурила, подумала и решительно набрала телефон деда.
- Дед, я тебя не бросила. Хотела пахать в салоне без остановки, заработать, но чую, сердце отказывается. Хозяйка сегодня продержала до десяти, пудру ногтевую считали. Хочет, чтоб я всё делала за день как за неделю.
- Верни мне мой ключ, - потребовал старик. - Ключ мой верни!
- Как самочувствие, дед? Целую! - смачно чмокнула Таня мобильник.
День девятый
Рабочие латали выбоины. Замызганные машины скопились на проспекте и недовольно рычали, готовые рвануть со всей мочи, примять, раздавить, растереть об асфальт, озлобленные от долгого терпения. Водители гудели и матерились.
Дверь в квартиру деда была открыта. Таня вошла, щёлкнул замок.
- Что-то у меня во рту горчит, - заскрипел дед, услышав щелчок. - А где Яночка?
- Яночку перевели в другой район.
- А где Яночка?
- Далась тебе эта сука.
- Что-то у меня во рту горчит.
- Дед, это серьёзно.
- Плохо мне, вызови скорую.
- С утра чувствую себя ужасно, дед, дома из двух кранов кипяток шпарит.
Таня прилегла к старику на кровать.
- Вызови скорую, - прохрипел дед.
- Вчера расплакалась, дед. Видео про Черногорию смотрела. Так хочу туда! Ему сказала, тип, давай махнём, а он мне, тип, да уже поздно, тип, жизнь на исходе, а ты, если хочешь, может, как-то попытаться. Ну, одна я, дед, как-то и сама разберусь, что мне пытаться.
- Вызови...
- Тише...тише, - сказала Таня и погладила его как родного по голове, отодвинула прядку, поцеловала в лоб и аккуратно прижала подушкой. Дед задёргался. Таня навалилась всем телом и почувствовала кайф: прошлась морской зыбью дрожь по телу. Дед, теряя сознание, захрипел. Таня отложила подушку в сторону, поправила тело и позвонила ноль три.
- Вы думаете, что делаете? - возмущённо спросил врач. - Он кончается, а вы нас отрываете от дел!
- Пусть он у вас кончается, - сказала Таня.- Это ваша работа.
Деда погрузили на носилки и увезли. Таня открыла ящик, освободила Ленина со Сталиным от денежного гнёта и прихватила семейный альбом.
День десятый
- Петров, у меня миллион, и ещё больше,- сказала Таня, услышав "алло". - Дедок подарил. Богатенький был. Миллион на мелкие расходы.
- Шутишь?
- Почти. У меня два приза: сберкнижка на лимон и документы на квартиру.
- Как?
- Из бандерольки. Помнишь бандерольку, дурашка? По-моему, мы с ним очень даже похожи. У нас глаза одинаковые. Уши, вроде, тоже. Кажется, это мой родненький родственник, скоро сама поверю. Подтвержу родство, типа я его внучатая племянница. Тётку в свидетели приведу, пусть рассказывает, как бабка трахалась с Фёдором Михалычем. Едем в Черногорию, Петров, без вопросов. Я залетела от тебя, Петров. Пора тебе заводить семью, Петров, начинать полноценную жизнь. Хочу родить тебе сына. И дочку. Двойню.