Паровоз напоследок щёлкнул своими несмазанными колёсными тормозами и остановился. С грохотом открылись двери вагонов, наружу повалили пассажиры. Не сказать, чтобы их было много: хоть юг и жил богаче, чем работники северных предприятий, поездку на поезде всё равно мало кто мог себе позволить. Даже у Саблина – преуспевающего, в общем и целом, клерка, окончившего, помимо восьми школьных классов ещё и юридическое училище, денег на такое дорогое предприятие не водилось. Поэтому он ничуть не удивился, когда увидел, что с поезда сходят в основном японские солдаты, одетые в свою зелёно-коричневую форму, и японские же управляющие, наверняка возвращающиеся с севера после инспекций. Впрочем, среди этой массы раскосых азиатских глаз было и одно белое, вполне европейское лицо. Оно принадлежало щупленькому мужчине, примерно тридцати лет, с ясно-голубыми, бегающими глазами. В руках мужчина держал чёрный дипломат, не так давно вошедший в моду в Америке и без которого портфельные инвесторы теперь не видят смысла в жизни. Собственно говоря, на портфельного инвестора он больше всего и смахивал.
«Мой пассажир», – подумал Саблин и, скользя сквозь людской поток, направился к европейцу.
Мужчина слегка дёрнулся, когда Валерий, ловко вынырнувший из толпы, подхватил его под локоть. От Саблина не укрылось резкое движение иностранца, будто его новый знакомый собирался потянуться за пазуху, но опомнился, вспомнив что-то важное, и одёрнул руку. Валерию оставалось только улыбнуться. В Сибири гайдзинам уже как шестнадцать лет не разрешается носить оружие, так что белому другу придётся избавляться от своих канзаских привычек. Впрочем, почему именно канзаских? На Хоккайдо ведь тоже можно свободно таскать пистолет за пазухой…
– Приветствую, – поздоровался Саблин, отводя незнакомца в сторонку, прямо к стенке небольшого двухэтажного обшарпанного здания, выполняющего функцию зала ожидания.
– Здравствуйте, – вежливо, хотя и недоверчиво ответил на приветствие «инвестор».
– Я полагаю, вы прибыли от наших общих друзей, правильно? – улыбаясь, продолжал знакомство Саблин.
До его собеседника наконец-то дошло.
– Ах, да, конечно, от наших общих друзей. Позвольте представиться, Джеймс Кюри, Центральноамериканское Рабочее Учреждение, – он переложил дипломат в левую руку и протянул правую для рукопожатия. Валерий с готовностью пожал её. – А вы, получается…
– Олег. Олег Гордиевский. Доверенное лицо Рабочего Учреждения в Новосибирске.
Называть своего настоящего имени Саблин, конечно же, пока не собирался. Если вообще собирался. Особенно, если человек, стоящий перед ним, не тот, за кого себя выдаёт. Центральноамериканское Рабочее Учреждение, ну надо же…
– Моё начальство поручило мне обсудить несколько вопросов, которые они считают безотлагательными, – сразу перешёл к делу Кюри. – Я бы хотел немедленно проследовать к вашему руководству, чтобы как можно быстрее решить поставленные задачи. В конце концов, это для нашего общего же благополучия. Есть одно соблазнительное предложение для наших, хм, западных партнёров, и в случае одобрения этого предложения, огромный, просто колоссальный успех по обе стороны океана нам гарантирован.
«Западных партнёров»?! Валерий ужаснулся. Если этот идиот так открыто говорит о таких вещах, то он полный, абсолютный профан и место его, вместе с его чемоданчиком – на нью-йоркской бирже, а не там, где он, по его словам, сейчас работает. Господи, чему же их там, в «Рабочем Учреждении» учат? Впрочем, Саблин прекрасно понимал, что не стоит так сразу окатывать помоями настолько авторитетную и ответственную организацию. В конце концов, за столько лет – это их единственная промашка. Тем более, всегда оставалась ещё одна причина странного и безответственного поведения их «посланника»…
– Прошу прощения, господин Кюри, но это пока невозможно. Если вы хорошо знаете историю, то помните, что мы, русские, всегда славились своим гостеприимством. Наши японские покровители, в свою очередь, заметили эту яркую черту и ещё сильнее развили в моём народе это благородное чувство. Мои начальники будут глубоко огорчены тем фактом, что вы не примите моего приглашения отдохнуть с тяжёлой и дальней дороги. И их неудовольствие, будьте уверены, падёт именно на меня, за то, что своей грубостью оттолкнул такого уважаемого гостя, – за весь этот сладкий и напыщенный монолог у Саблина не дрогнул ни один мускул. Всю свою хвалебную, по-восточному заискивающую оду он проговорил с абсолютно каменным выражением лица. – Тем более, вас всё равно раньше чем через четыре-пять часов никто не ждёт. Конечно, если вы настаиваете, начальство соберёт экстренное совещание и выслушает ваши предложения, но я всё же настойчиво рекомендую вам отдохнуть. Я для вашего же удобства, я готов предоставить вам свою квартиру недалеко от вокзала. Уровень наших городских гостиниц, к сожалению, оставляет желать лучшего, но если вы настаиваете, я могу…