Так что, я настоял на том, чтобы моим напарником в этом предприятии стал именно Артём, получивший в нашей организации позывной «Броня». Это от фамилии – Броневой. Алеутов, конечно, сперва возражал насчёт его кандидатуры, настаивал на том, что Артём ещё желторотый юнец, не нюхавший пороха, а операция особой важности. Но возражения бывшего комбата я отмёл, потому что, во-первых, видел успехи своего подопечного во время выпускных экзаменов, а во-вторых, и это, наверное, самая главная причина, я был уверен, что для действительно полного успеха операции, мне и был нужен такой вот юнец.
Ночи мы дождались спокойно. Я успел даже пару часиков подремать, зарывшись в сугроб чуть ли не с головой. Артём, правда, всё это время бодрствовал, но ему это, если честно, только на пользу. Пусть не расслабляется, молодой ещё слишком. Так что, когда солнце окончательно зашло над всем Белым морем, мы с Артёмом ползли по-пластунски, один за другим, закутанные с головы до пят в белые, как снег, маскхалаты. Собственно говоря, они и были нашей единственной маскировкой, защищавшей нас от губительного света прожекторных лучей, изредка проскальзывающих над нашими головами. Каждый раз, когда часовые на наблюдательной вышке направляли их на нас, мы были вынуждены утыкаться головой в снег, обжигая ледяными иглами лица, но, зато, оставаясь незаметными для наблюдателей. Впрочем, никаких особых проблем мы с этими вояками не испытывали, так как они, видимо, понятия не имели о порядках несения караульной службы и даже не смотрели вниз. И очень зря, могли бы очень много интересного для себя обнаружить. Конкретно – двух вооружённых до зубов головорезов, уже час как ползущих от лесной опушки до военно-морской базы, которую этим солдатам и было поручено охранять.
Как только мы оказались около хилого забора, представляющего из себя сетку рабицу, натянутую на врытые в землю бетонные столбы, Артём облегченно выдохнул. Рановато он. Как по мне – самая трудная часть работы была ещё впереди. Так или иначе, мы начали действовать. Мой напарник передал мне кусачки, и я несколькими отточенными движениями проделал нам проход на территорию базы. Немецкие прихлебатели видимо настолько обленились и так сильно расслабились, что даже не пустили ток по своему хилому ограждению. Впрочем, оставалась возможность, что их новые хозяева просто экономили электричество на своих слугах, справедливо считая, что такую-то сволочь русские бабы всяко ещё нарожают.
Теперь мы были внутри. Пока всё шло поразительно легко. Настолько легко, что даже настораживало. Впрочем, не нужно путать приграничные территории, где гарнизоны всегда настороже, а в отражение наших рейдов частенько вмешиваются регулярные немецкие части, с глубоким тылом рейхскомиссариата, военной базой, где на приколе стоят три единственные, никому не нужные подлодки Московии. Здесь порядки совершенно другие, не те, к которым привык я, десятки раз переходивший линию фронта для совершения диверсий. И даже официальный визит человека, имя которого не упоминается честными людьми без глубочайшего презрения в голосе, не может эти порядки изменить. Тем более, предатели ведь действительно всерьёз не ожидают, что кто-то в таком месте посмеет покуситься на жизнь и здоровье их трижды проклятого вождя.
Артём выпрямился и на полусогнутых ногах подошёл к ближайшему зданию, прижавшись к его стене и взяв оружие наизготовку. Я последовал его примеру. По всей базе стояла темень, не видать ни зги. Лишь над дверьми некоторых, видимо, особо важных строений, горели белым, печальным светом электрические лампочки. Караульных или патрульных тоже нигде не было видно.
– Во, блин, дают, – прокомментировал эту ситуацию мой товарищ.
На самом деле, было о чём задуматься. Наш план заключался в том, чтобы незаметно захватить какой-нибудь армейский патруль, а затем выпытать у него местонахождение объекта. Пустые же улицы военной базы перечёркивали такой ход событий на корню. Нам оставалось либо искать «языка» на ощупь, заходя в каждое плюс-минус административное, не похожее на казарменный барак, здание, либо захватывать его прямиком на солдатской койке, в казармах, заполненных спящими власовцами. Впрочем, второй вариант я рассматривал лишь от безысходности. Я не строил иллюзий насчёт боеспособности здешнего гарнизона, но в таком случае мы вдвоём оказались бы против нескольких десятков, если не сотен. Схватка была бы обречённой и безнадёжной. Так что, нам оставалось лишь понадеяться на авось и прочёсывать каждое здание по очереди.