— Нате… — охнул густым басом.
Гнус улыбнулся — копье достигло цели. Зубчатое острие раздробило позвоночник, и древко, выйдя наполовину из пробитой девичьей груди, цепляясь за края черепицы, не позволило телу скатиться с пологой крыши. Стефа умерла мгновенно.
Главарь лихорадочно мотнул головой, грязно ругнулся. Затем кинул тощему, будто ничего не случилось:
— Забери копье, Гнус. Девку положи на кровать. Нас здесь не было.
Выйдя из дома в быстро опускающиеся сумерки, наткнулся на поджидавшего у крыльца Гурио Смытого:
— Я не ради денег, поймите… — промямлил тот запинаясь. — Наместник Монтий самый… он наш…, а она такое про него говорила…
— Это понятно, — бесстрастно перебил темный.
— Вы разве не арестуете ее?
— Уже не требуется, — отмахнулся верзила. Поморщился, словно вступил ногой в дерьмо и раздраженно гаркнул: — Иди отсюда!
Из дверей вышел его напарник с кинжалом. С лезвия капала кровь.
— Там, сержант, точно будет лучше, чем в ночлежке.
— Домашнее-то, завсегда получше казенного, — поддакнул довольный Дрюдор. Выдавив в рот последние капли из бурдюка, добавил, — авось и вино у хозяйки найдется, жабу мне в ноздрю.
Ведя Черного под уздцы, Микка думал о сестре. Он вновь ожил, преобразился, глаза засверкали радостью и задором. Каким же дураком чувствовал себя сейчас из-за прошлой боязни встречи. Некогда угловатая и колючая девчонка удивительно преобразилась, и после бесконечных утрат стала для него глотком свежего воздуха. Сегодня она говорила открыто, тепло и смеялась как-то по-доброму, завораживая, притягивая к себе. Ни капли надменности, ощущалось — она ему искренне рада. Сама предложила ночлег, пообещав договориться с хозяйкой. Взяв его руку, долго не хотела отпускать.
Микка провел сестру до самых дверей, и теперь они с сержантом шли известным ему маршрутом.
— Хороша? — спросил Дрюдор.
— Не то слово, — покраснел юноша.
Свернув за угол и увидев на крыльце двух мужчин и паренька, Микка замедлил шаг. Подойдя ближе, остановился в нерешительности. Сержант устало опустил секиру на мостовую.
— Пришли что ли?
— Вроде того, — настороженно обронил его попутчик.
Бородач пристально осмотрел подошедших.
— Куда? — потянув ноздрями, сплюнул на брусчатку.
— Нам здесь обещали ночлег.
— Поищи в другом месте, — рыкнул громила, демонстративно кладя руку на эфес палаша.
— Что за хорек? — с тревогой в голосе поинтересовался сержант.
Микка нервно передернул плечами, опустив глаза, заметил на каменной выщербленной кладке крыльца несколько темных пурпурных пятен, блестевших в фонарном свете рассыпанными рубинами. Подняв взгляд, замер — по лезвию кинжала, спрятанного за спиной одного из стоящих, медленно ползла большая красная капля. Добравшись до конца клинка, сорвавшись вниз, она разбилась о каменные ступени и превратилась в ещё одно бурое пятно, похожее на остальные. Человек в плаще заметил, куда смотрит рыцарь и уже не таясь, достал из-за спины окровавленный кинжал.
— Зря, — сказал он, прищурив налитые кровью глаза.
Не успев вынуть меч, Микка метнулся назад. Выгнулся, втянул под ребра живот. Кинжал незнакомца, скользнув по кольчуге, рассек сюрко, царапнул кожу на обнаженной шее. Но войти под подбородок не успел. Обух секиры пришелся точно в локоть. Глухой удар разорвал мышцы, раздробил кость. Предплечье вместе с кистью, сжимающей клинок, бесполезно повисло на оголенных сухожилиях. Вой раненого эхом пронесся по безлюдной улице. Короткий взмах вновь вскинутой секиры и отрубленная голова кинжальщика покатилась по мостовой.
Бородатый верзила в доли секунды обнажил палаш. Микка не заставил себя ждать. Наконец-то и в его руке в нужное время оказалось оружие. Зло скалясь желтыми редкими зубами, бородач отошел на два шага, готовясь к схватке. Микка не спешил. Глянул на пятна на крыльце, рядом с бесхозным кинжалом, и меч в руке предательски задрожал — Стефа!
— Я в дом! — крикнул он сержанту.
Тот кивнул, поднимая секиру над головой.
— Давай! Я сам здесь разберусь.
В полутемном коридоре споткнулся о лежащее в черной кровавой луже, мертвое тело хозяйки с перерезанным от уха до уха горлом. Быстро огляделся, бросился наверх, к настежь распахнутой двери.
Гнус ждал. Стоя у кровати над бездыханным девичьим телом, превратившись в единый натянутый нерв, он не слышал, чувствовал приближающиеся шаги, дышал им в такт. Капля пота повисла на кончике носа. Рука с копьем, словно стальная пружина, готовилась разжаться в любую секунду.