Человек прекратил читать и закрыл потрёпанный, в кожаном с медными околышами переплёте, древний фолиант. Мальчишка спал, тихо посапывая, щекой прижавшись к мужскому плечу.
— На сегодня хватит сказок, — тихо произнёс человек, поднимаясь с кровати. — Спи, кавалерист. Сам устал и бедную кобылку, небось, совсем измотал.
Чёрный немолодой пёс, широколобый, с белёсыми седыми пятнами на спине, звеня цепью и швыряясь слюной, зашёлся в глухом прерывистом лае.
— Эй, хозяева! — всадник склонился над забором, провёл перчаткой по влажным от вечернего тумана прутьям.
На крыльце показался седой старик в латаном полушубке, прищурился и выкрикнул в ответ:
— Эгей!
— Куда на Лысую пустошь? — спросил всадник, придерживая игривого коня. Оранжевые нашивки участника Трёхлетней войны указывали на боевые заслуги, нагрудный медальон на придворный титул, перевязь поперёк бледно-голубого сюрко на чин капитана гвардейской кавалерии, а сильный южный акцент на уроженца Отаки.
— Во-он за тем сухостоем, — старик взмахнул крючковатой рукой, указывая направление. — Но к ночи навряд доберётесь.
Капитан поднял руку, и следовавшие за ним латные верховые все как один, придержали поводья своих коней.
— Да ещё тамось болотце есть…
Старик замер в раздумье.
— Ну, не тяни, старый! Во имя Объединительницы! — по-военному прикрикнул подъехавший к капитану капрал, который оказался геранийцем то ли из Синелесья, то ли из Дикой Стороны.
— Проводник нужон. Сами утопнете.
— Та-ак, — протянул офицер и, развернувшись, коротко скомандовал: — Спешиться! Ночной привал!
Под вечер конный отряд разбил лагерь у леса, недалеко за посёлком, и походные шатры непривычно забелели на фоне грязного, неприветливого пейзажа Семиветровых холмов. Слякотное и дождливое северное лето не радовало красотами.
Ужинать капитан с капралом остались у старика. Они еле разместились за крохотным столом посреди такой же небольшой кухоньки. Хозяин выставил кувшин браги, тарелку жареных перепёлок и две головки чеснока. Служивые добавили к ужину солонину, флягу черничной настойки, патоку и горсть сухарей.
— Что ж с югов-то сюда? — спросил старик, намекая на несвойственный северным местам загар военных.
— Откомандированы на охрану строительства Рудного Тракта.
— Так-так. Стало быть, скоро потечёт железо на юг как сплав на Оме?
— Как по-другому? — подтвердил капитан. — Сухоморье возвращает былую славу.
— Что ж, построили Тракт-то уже? — старик продолжал выпытывать, разливая выпивку по кружкам.
— Ну, дед ты и быстрый, — усмехнулся капрал. — Смена у нас. До Омы доберёмся верхом, а там кораблём до столицы.
— А что ж в столицу? — не унимался любознательный хозяин.
— Секретная почта, — сухо отрезал капитан.
Старик понимающе кивнул.
— Гвардия Первой Ступени? — глазами указал на оранжевое солнце, вышитое на плече капитанского сюрко.
— Разбираешься, — ухмыльнулся капитан и, подняв кружку, произнёс тост: — За Гертруду, избранную небесами Первую Объединительницу Сухоморья!
Хозяин и капрал тут же подняли свои кружки, и выпили залпом. Занюхав рукавом, старик глянул в окно:
— Туман за ночь спадет, и утрецом на Лысую пустошь в самый раз будет.
— Отведёшь? — спросил капитан, закусывая перепёлкой.
— Стар я уже для седла. Вон ваш проводник, — старик указал в окно на паренька верхом на пегой лошадке.
Мальчишка умело гарцевал по двору, пуская сноровистую кобылку то шагом, то мелкой рысью. Без седла и уздечки он словно прирос к её спине и, управляя еле уловимыми движениями, делал всё, что заблагорассудится. Молодая лошадка выбивала копытами клубы пыли, фыркала и игриво косилась на бойкого седока.