- Балакают, шо у нас измена появилась, или шпион який.
- Может, и так. Они так быстро на нас налетели, что и сам товарищ Буденный еле ноги унес...
- Тс-с-с! Тихо! Вот он идет!..
Мимо часовых с толстым портфелем в руке быстрыми уверенными шагами прошел крупный усатый детина в буденновке с красной звездой. Вслед за ним, согнувшись вдвое, полез в палатку тощий и длинноногий, как аист, будённовский полковник.
Войдя внутрь палатки, Будённый сердито швырнул портфель под ноги часового, стоявшего около красного знамени:
- Стеречь, как маму! Иначе - за ноги прикажу вздернуть!
Часовой ловко подхватил толстый портфель, сунул его в железный сундук и снова вытянулся у знамени с шашкой на плече.
Будённовский полковник проворно сел за походный стол и тотчас же вынул перо и толстую записную книжку:
- Я слушаю, товарищ командарм, диктуйте...
- Пошел к чертям! - огрызнулся Буденный, шагая взад и вперед по палатке с маузером в руке. - Ты, скотина, мой адъютант и не видишь, что у тебя делается под носом.
- А что у меня там делается, товарищ Будённый? - испуганно спросил адъютант, шмыгнув пальцем по верхней губе. Он хорошо знал, что командарм страшен с подчиненными ему людьми и, находясь в праведном гневе, запросто может отдать приказ любого - и правого и виноватого - пустить в расход или запытать до смерти.
- То делается, что у меня в армии засел белый шпион!
- Шпион?! - адъютант напрягся. - Быть этого не может! У нас
хлопцы все на подбор...
- Молчать, когда я говорю! - прикрикнул на него Буденный бросая на стол скомканную бумажку. - Накануне разгрома у меня пропала важная депеша, а на ее месте я нашел вот эту, вот, дрянь.
Адъютант проворно развернул бумажку и прочитал вполголоса: "Берегись, подлый бандит! Тебе скоро придет конец. Будешь знать, собака красная, как жечь села! Черные мстители".
- Черт знает, что это такое! - развел руками адъютант. - Значит, за нами и в самом деле кто-то следит, кто-то доносит белым о каждом нашем движении. А вы, товарищ командарм, уверены вон в том пареньке, что охраняет ваши бумаги? - кивнув в сторону часового, прошептал адъютант Буденному на ухо.
- Заткнись, Петренко! - оборвал его командарм. - Этот мальчишка-комсомолец - сын расстрелянного белыми красного коммиссара. Он на Советскую власть смотрит, как бессмысленный пес на хозяина. Я ему больше, чем тебе верю.
- Молчу, товарищ командарм, молчу! - осекся адъютант Петренко, захлопывая рот ладонью. - Я же только предполагаю...
- Тебе Советская власть, - продолжал Буденный, разглядывая свысока своего адъютанта, - жратву обеспечивает дармовую, самогон и бесплатных баб. Поэтому-то ты ей и служишь. А ему - ничего. Только возможность сложить за нее, и за таких как ты, свою голову.
Адъютант не отвечал ничего, он только виновато моргал глазами.
- Я тебя, гада, знаю. Чуть, что не так - сразу к Деникину переметнешься...
- Товарищ командарм, как можно!? - Петренко аж приподнялся со стула. Да я со Советскую Власть и за вас лично - хоть сейчас под пули готов!
Буденный остановился, смерил его презрительным взглядом и не ответил ничего.
Бывший поручик царской армии Семён Будённый прекрасно разбирался в людях. И он хорошо понимал: те, кто захватил власть в Кремле - это шайка темных авантюристов и проходимцев, организовавших революцию неизвестно на чьи деньги, и неизвестно кто стоит за их спинами. По крайней мере, "мир голодных и рабов" их не интересует нисколько. Буденный понимал, что люди эти целенаправленно уничтожают Россию, как государство, и русских, как нацию. Он понимал это, но он также понимал и другое: для него все случившееся прекрасный шанс сделать большую карьеру. С холодной злостью он вспоминал своих бывших начальников. Эти идиоты не сумели распознать его блестящих способностей! А если бы распознали?.. Если бы распознали - он бы, не исключенно, служил бы сейчас у Деникина. Хотя на меньшее, чем командующий армией с хорошей запрлатой он бы не согласился! Никогда бы не согласился!
Будённому личное покровительство оказывал Сталин. И еще Ленин. И Будённый отвечал красному вождю преданностью - тоже личной. "Хороший человек, - говорил Будённый об Ильиче. - Хотя и подлец."
Будённый недолюбливал коммунистов и не любил евреев. "В Кремле, кроме Ленина, - говорил он, - все жиды." "Моя армия - она, как редиска. Красная только снаружи. Внутри - белая." Когда ему доносили, что его хлопцы опять вырезали еврейскую семью и разграбили имущество, Буденный только отвечал, что это - война, что ребята его огрубели, сердца у них ожесточились... Виновных он никогда не наказывал.
Он понимал, что гражданская война - это только начало больших и кровавых событий в стране. Он понимал, что, победив, красные неизбежно перегрызут друг друга. Не могут не перегрызть. Их, красных, слишком много, а Россия одна. На всех не хватит.
Будённый думал о том, что он уже сейчас, заранее, готов участвовать в этой будущей кровавой драке с красными. Командарм даже прикидывал, что он бы без колебаний согласился разрядить Владимиру Ильичу в живот обойму. Если бы вдруг понадобилось.
Он остановился посреди палатки и, по-наполеоновски сложив на груди руки, приказал:
- Пиши, адъютант! Я диктую.
Петренко поспешно схватил перо и пододвинул к себе чернильницу.
- Товарищу Чернову от Семена Михайловича Будённого. - начал диктовать командарм, ощупывая свои карманы. - Приказываю: немедленно подготовить отряд и ровно к пяти часам утра быть у Чертова дуба. Приказываю действовать в обстановке полной секретности. Нанесем удар Деникину с двух сторон одновременно...
- Однако где же его донесение? - вдруг оборвал себя Будённый, продолжая обшаривать карманы... - А, вот оно где! Ишь ты, забыл, куда засунул.
Буденный выхватил из заднего кармана брюк маленькую бумажку и вдруг побледнел, в ужасе выкатив глаза.
- Эт-то что такое?.. Эт-то что такое еще?!
Трясущимися руками он расправил бумажку и вполголоса прочитал: "Сегодня ночью отряд Чернова будет разбит белыми. А после этого получишь и ты, собака красная. Конец твой близок. Черные мстители"...
- Опять он, сатана бесхвостый! - неистово заорал взбешённый командарм. - Кожу с живого срежу! Засеку насмерть!
И Будённый так хватил плетью по столу, что Петренко подскочил, словно ужаленный, выронив из рук перо и расплескав чернила.
- Как попала ко мне в карман эта дрянь?! Я вас научу охранять своего командира, скоты! Вон отсюда, сволочь!..
Петренко ринулся к выходу. Будённый пнул его ногой в спину и сам выскочил из палатки.
Когда палатка опустела, парнишка-комсомолец осторожно шагнул к выходу и, чуть-чуть приподняв уголок полотнища, выглянул наружу.
Вокруг было спокойно. Часовые стояли на своих местах.
Двигаясь, как тень, парнишка вернулся к красному знамени, проворно открыл железный сундук и, вынув портфель Буденного, сунул его в свою сумку:
- Теперь пора сматываться. Кажется, этот длинный жердь что-то пронюхал.
Схватив бумажку, парнишка быстро набросал записку: "До скорого свидания, товарищ Будённый. Как ни вертись, а от нас не увернешься, бандит. Твой конец близок. Черные мстители".
Заранее радуясь, представляя, в какую ярость придет командарм, Катя свернула записку треугольником и положила внутрь железного сундука.
Близилось утро. Часовые сладко дремали.
Весь будённовский лагерь спал крепким сном.
Бесшумно шагая между спящими красноармейцами, Катя благополучно пересекла поляну и по узкой извилистой тропке направилась в глубину леса. Здесь она без труда нашла тачанку командарма и, смело подойдя к караульному, сказала:
- Слушай, Сероштан, оседлай живее пару лучших коней: товарищ Будённый приказал.