- Да, пожалуй, ты права, - согласилась Маша, - пешком нам не уйти отсюда: впереди - голая степь, а коней нет... Да и Луна совсем некстати сейчас...
Обстрел вскоре прекратился. Буденновцы опять сели на своих коней и редкой цепью двинулись через переправу.
- Теперь они уже перейдут реку, будь уверена, - проговорила Маша. - Ну, давай, начинай...
И девушки опять открыли огонь по красноармейцам. Однако те не остановились, а только пришпорили коней и вскоре выбрались на берег. Здесь они выхватили шашки и с диким воем устремились к трупам коней. Буденновцы надеялись захватить там отчаянных "беляков".
- А здорово мы их надули! - улыбнулась Маша, словно не понимая опасности. - Кажется, штук семь отправили - чертям коммунизм проповедовать.
Буденновцы покружились вокруг мертвых коней, а потом рассыпались в разные стороны в поисках притаившихся белогвардейцев. Часть ринулась к камню.
Девушки поняли, что смерть или позорный плен теперь неизбежны. Катя порывисто и быстро поцеловала Машу:
- Прощай. Теперь точно конец.
- Зачем конец? - холодно ответила ей Маша закладывая
последнюю обойму в деникинский маузер. - Мы еще подеремся.. За За Россию!.. За русских! Огонь!
Двое будённовцев, совсем близко подскакавших к опасному камню, слетели со своих сёдел. Испуганные кони шарахнулись прочь, волоча по мокрым речным камням безжизненные трупы.
Беглецы были обнаружены.
С торжествующим ревом будённовцы, сверкая стальными острыми шашками, всей ордой двинулись на двух юных девушек.
Катя быстрым движением стиснула сестру за плечо и приставила дуло боевого маузера к груди.
- Прощай!..
Все это произошло так быстро и неожиданно, что Маша успела лишь схватить сестру за руку, уронив маузер. Разъяренная банда буденновцев обрушилась на безоружных, нанося им удары, кто чем мог...
- Стой, хлопцы! - спохватился командир отряда, вспомнив, что ему приказано поймать и доставить беглецов живьем.
С большим трудом ему удалось разогнать взбесившихся головорезов и прорваться к пленницам. Те лежали неподвижно, как мертвые, залитые кровью, в разорванных одеждах.
- Собакам собачья смерть! - злобно проворчал рябой красноармеец. Потом усмехнулся. - Ге, да это девки!.. Но кто же из них шпион? Шпионка, то есть... Они обе так изувечены, что и разобрать непросто.
- Точно девки! - усмехнулся другой красноармеец. Надо будет попросить у товарища Буденного, чтоб перед тем, как этих чертовок в расход пустят, пусть он их нам выдаст - во временное пользование...
- Взять обеих! - приказал командир. - Но сначала отберите портфель с бумагами.
Буденновцы осмотрели Машину сумку, со всех сторон ощупали Катю, но никаких бумаг не нашли.
- Бумаг нет. Исчезли.
- Как, нет? Как так исчезли? - растерянно пролепетал командир. - Ну, конец нам пришел: товарищ Буденный всех нас в расход пустит.
Рассыпавшись вдоль берега, буденновцы осмотрели седла мертвых коней, каждый камень, каждый кустик, но бумаги исчезли бесследно.
Рябой красноармеец обмыл лица девушек водой и только тогда опознал Катю - парнишку-комсомольца, служившего при штабе Буденного. Командир велел везти ее с особой осторожностью, на случай, если она, вдруг, окажется жива.
- А что делать с этой чертовкой? - спросил рябой, свирепо толкнув сапогом безжизненное тело Маши. - Приколоть, что ли, на всякий случай?
- Взять и ее в лагерь. Там разберем.
И отряд буденновцев отправился в обратный путь, захватив пленников.
Рябой грубо бросил Машу поперек седла и медленно двинулся
вслед за отрядом. Изредка поглядывая на бледное, окровавленное лицо девушки, он злобно ворчал:
- Я тебя довезу, гадюка!
Переехав брод, он незаметно отстал от отряда и, наконец, остановился на крутом обрыве. Слез с лошади и, сбросив беспомощную Машу на траву, он еще раз пнул девушку ногой:
- Я тебе покажу, змеюка деникинская, как красных бить!
С этими словами буденновец схватил Машу на руки и, раскачав, бросил с обрыва в злобно клокочущие, седые буруны закипающей в темноте речки.
- Купайся, чертовка буржуйская!
И, словно желая проверить, куда упало тело, буденновец нагнулся над обрывом и глянул вниз...
В то же мгновение какая-то черная фигура беззвучно выступила за его спиной. В воздухе сверкнул кинжал, и красноармеец свалился в черную воду Днепра вслед за своей жертвой.
Глава 12. Наперегонки.
Оставив сестер, Таня торопливо, ползком пробиралась к молодому дубу, одиноко стоявшему у проселочной дороги, в стороне от реки. На спине у нее болталась сумка с буденовскими бумагами. Время от времени Таня останавливалась, осторожно приподнимала голову, оглядывалась назад. Ее мучила ужасная мысль о том, что ей пришлось покинуть сестер в такую минуту.
Добравшись до дуба, она притаилась под ним и стала наблюдать за ходом перестрелки. Таня видела, как падали в воду буденновцы и в какой панике они бросились обратно, к берегу.
- Молодцы, девчата! - шептала Таня.
Но ее пальцы до боли, до судорог сдавили траву, когда она увидела, что второй отряд красных, не смотря на меткие пули, сыпавшиеся на них с берега, все-таки перебрался через реку и дружно набросился на двух оборонявшихся девушек.
Забыв про все на свете, Таня вскочила на ноги и хотела уже бежать на помощь сестрам, но сумка с бумагами свалилась с плеча, напомнив о строгом приказе старшей сестры - доставить сумку во что бы то ни стало полковнику.
Таня была в отчаянии. А когда на ее глазах началось безжалостное избиение пленных девушек, она упала на траву и закрыла глаза. Таня кусала губы, стонала и плакала. Задыхаясь, глотала она горькие, соленые слезы, перемешанные с густой кровью из прокушенных губ, и пальцы ее в бессильной глухой ярости терзали ни в чем не повинные стебли молодой сочной травы.
Вскоре она увидела, как неподвижные тела девушек были брошены в седла и отряд отправился в обратный путь.
Таня поняла, что ее сестры погибли. Она долго лежала так на траве и, уткнувшись лицом в землю, горько рыдала. Ей казалось теперь, что жизнь ее насовсем кончена, что дальше уже совершенно незачем жить. Но вдруг, пораженная какой-то мыслью, Таня приподнялась и решительно вскочила на ноги.
- Будь, что будет! - с этими словами она схватила свой карабин и пустилась бегом к броду.
Пока Маша была жива, Таня считала для себя невозможным нарушить ее приказ, но теперь, когда она убита, то Тане уже все равно, дойдет бумага немедленно или немного позже... Главное теперь, это узнать, что случилось с сестрами. А вдруг кто-то из них еще жив, и тогда...
Рискуя каждую минуту сорваться в бурно клокочущую пучину реки или попасться на глаза буденновцам, Таня с трудом перебралась через брод и издали последовала за отрядом. Вскоре она заметила, что один из буденновцев почему-то задержался у обрыва и слез с коня. Таня тоже остановилась, спрятавшись за куст.
Красноармеец снял с седла неподвижное тело и, положив его на землю, присел на корточки. Таня подползла ближе и осторожно приподняла голову. В предутренних сумерках она смутно увидела, как красноармеец стащил тело с седла и подошёл к самому краю обрыва. Он качнул тело и бросил его в закипающий Днепр. Таня вся содрогнулась: ей показалось, что в воздухе промелькнула голова Маши.
Выхватив кинжал, Таня одним прыжком очутилась за спиной буденновца, а через мгновение тот, пораженный насмерть, уже летел вдогонку за своей жертвой. Таня глянула с обрыва. Внизу пенились и ревели разъяренные черные волны, разбиваясь об отвесную скалу.
Таня бегом спустилась к берегу и, внимательно оглядывая каждый камень, пошла вдоль излучины вниз по течению. Здесь река, сделав крутой поворот, катилась спокойно. Поиски не дали результатов: на пути встречались только голые серые камни, окатанные холодной водой. Таня тяжело опустилась на землю и, полная отчаяния, уставилась неподвижным взглядом в темные воды Днепра.