- Я тебя, гада, знаю. Чуть, что не так - сразу к Деникину переметнешься...
- Товарищ командарм, как можно!? - Петренко аж приподнялся со стула. Да я со Советскую Власть и за вас лично - хоть сейчас под пули готов!
Буденный остановился, смерил его презрительным взглядом и не ответил ничего.
Бывший поручик царской армии Семён Будённый прекрасно разбирался в людях. И он хорошо понимал: те, кто захватил власть в Кремле - это шайка темных авантюристов и проходимцев, организовавших революцию неизвестно на чьи деньги, и неизвестно кто стоит за их спинами. По крайней мере, "мир голодных и рабов" их не интересует нисколько. Буденный понимал, что люди эти целенаправленно уничтожают Россию, как государство, и русских, как нацию. Он понимал это, но он также понимал и другое: для него все случившееся прекрасный шанс сделать большую карьеру. С холодной злостью он вспоминал своих бывших начальников. Эти идиоты не сумели распознать его блестящих способностей! А если бы распознали?.. Если бы распознали - он бы, не исключенно, служил бы сейчас у Деникина. Хотя на меньшее, чем командующий армией с хорошей запрлатой он бы не согласился! Никогда бы не согласился!
Будённому личное покровительство оказывал Сталин. И еще Ленин. И Будённый отвечал красному вождю преданностью - тоже личной. "Хороший человек, - говорил Будённый об Ильиче. - Хотя и подлец."
Будённый недолюбливал коммунистов и не любил евреев. "В Кремле, кроме Ленина, - говорил он, - все жиды." "Моя армия - она, как редиска. Красная только снаружи. Внутри - белая." Когда ему доносили, что его хлопцы опять вырезали еврейскую семью и разграбили имущество, Буденный только отвечал, что это - война, что ребята его огрубели, сердца у них ожесточились... Виновных он никогда не наказывал.
Он понимал, что гражданская война - это только начало больших и кровавых событий в стране. Он понимал, что, победив, красные неизбежно перегрызут друг друга. Не могут не перегрызть. Их, красных, слишком много, а Россия одна. На всех не хватит.
Будённый думал о том, что он уже сейчас, заранее, готов участвовать в этой будущей кровавой драке с красными. Командарм даже прикидывал, что он бы без колебаний согласился разрядить Владимиру Ильичу в живот обойму. Если бы вдруг понадобилось.
Он остановился посреди палатки и, по-наполеоновски сложив на груди руки, приказал:
- Пиши, адъютант! Я диктую.
Петренко поспешно схватил перо и пододвинул к себе чернильницу.
- Товарищу Чернову от Семена Михайловича Будённого. - начал диктовать командарм, ощупывая свои карманы. - Приказываю: немедленно подготовить отряд и ровно к пяти часам утра быть у Чертова дуба. Приказываю действовать в обстановке полной секретности. Нанесем удар Деникину с двух сторон одновременно...
- Однако где же его донесение? - вдруг оборвал себя Будённый, продолжая обшаривать карманы... - А, вот оно где! Ишь ты, забыл, куда засунул.
Буденный выхватил из заднего кармана брюк маленькую бумажку и вдруг побледнел, в ужасе выкатив глаза.
- Эт-то что такое?.. Эт-то что такое еще?!
Трясущимися руками он расправил бумажку и вполголоса прочитал: "Сегодня ночью отряд Чернова будет разбит белыми. А после этого получишь и ты, собака красная. Конец твой близок. Черные мстители"...
- Опять он, сатана бесхвостый! - неистово заорал взбешённый командарм. - Кожу с живого срежу! Засеку насмерть!
И Будённый так хватил плетью по столу, что Петренко подскочил, словно ужаленный, выронив из рук перо и расплескав чернила.
- Как попала ко мне в карман эта дрянь?! Я вас научу охранять своего командира, скоты! Вон отсюда, сволочь!..
Петренко ринулся к выходу. Будённый пнул его ногой в спину и сам выскочил из палатки.
Когда палатка опустела, парнишка-комсомолец осторожно шагнул к выходу и, чуть-чуть приподняв уголок полотнища, выглянул наружу.
Вокруг было спокойно. Часовые стояли на своих местах.
Двигаясь, как тень, парнишка вернулся к красному знамени, проворно открыл железный сундук и, вынув портфель Буденного, сунул его в свою сумку:
- Теперь пора сматываться. Кажется, этот длинный жердь что-то пронюхал.
Схватив бумажку, парнишка быстро набросал записку: "До скорого свидания, товарищ Будённый. Как ни вертись, а от нас не увернешься, бандит. Твой конец близок. Черные мстители".
Заранее радуясь, представляя, в какую ярость придет командарм, Катя свернула записку треугольником и положила внутрь железного сундука.
Близилось утро. Часовые сладко дремали.
Весь будённовский лагерь спал крепким сном.
Бесшумно шагая между спящими красноармейцами, Катя благополучно пересекла поляну и по узкой извилистой тропке направилась в глубину леса. Здесь она без труда нашла тачанку командарма и, смело подойдя к караульному, сказала:
- Слушай, Сероштан, оседлай живее пару лучших коней: товарищ Будённый приказал.
- Чего там седлать, - лениво отозвался красноармеец, - два коня у нас всегда наготове, вон они под дубом стоят.
Красноармеец хорошо знал парнишку-комсомольца. Ничего не подозревая, он спокойно отвязал коней и передал их Кате.
- Бери и двигай!
Катя мигом вскочила в седло, взяла второго коня за повод и шагом поехала в сторону лагеря. Зная пароль, она без особого риска миновала последний пост и вскоре исчезла в лесной глуши...
Сероштан между тем возвратился к тачанке, раза два зевнул,
позавидовал тем, кому сейчас было разрешенно спать, и предался своим дальнейшим размышлениям...
А Катя была уже далеко от красного лагеря. Пришпоривая своего коня, она мчалась во весь опор. В темноте мелькали черные кусты и деревья. Луна освещала ей путь. Катя прижимала голову, и только бешенный ночной ветер свистел ей в лицо.
Глава 11. Погоня.
...Проехав шагом около полуверсты и выбравшись на знакомую дорогу, Катя пустила коней крупной рысью. Вот уже близко опушка леса, между деревьев просвечивает усыпанное звездами небо. Катя натянула поводья и, осмотревшись по сторонам, крикнула, подражая филину.
В ответ из лесной глуши зловеще закаркал ворон, а через минуту у самой морды лошади, словно из-под земли, выросла Маша. За ней появилась и Таня с карабином в руках. Обе они были в черных рубашках и брюках. При виде Кати Таня радостно улыбнулась.
Лошади в испуге шарахнулись в сторону, едва не сбросив девушку.
- Ты, прямо как кошка ползаешь, - улыбнулась Катя, бросая Маше повод второй лошади. - Принимай скорее и едем!
- Что, погоня? - хладнокровно спросила та, одним махом вскакивая в седло.
- Погони еще нет, но она будет. Будённый в таком бешенстве,
что перерестреляет всю свою армию, если они нас не схватят.
- Тогда мчимся. Садись за мной, Таня.
Таня молча вскочила на круп коня позади Маши.
- Вперед! - скомандовала Маша, взмахнув плетью.
И горячие кони помчались по темной ночной дороге, взметая за собой вихри пыли.
Лес скоро закончился. Впереди черной извилистой лентой тянулся угрюмый Днепр.
Беглецы круто повернули вверх, по течению, к известному им броду. По расчетам Маши, до него оставалось пять-шесть верст, не больше. И, если удастся благополучно перебраться на ту сторону реки, дело выиграно, там уже недалеко до военной зоны деникинцев.
Быстроногие буденновские кони понравились Маше, и она на скаку крикнула Кате:
- Если увидишь Буденного, передай ему спасибо за хороший
подарок!
Катя засмеялась:
- Я оставила благодарственную записку, ему понравится!
Огромная багровая луна выплыла из-за тучи. Она осветила ночную дорогу, коней, всадников и расстилающийся перед ними растревоженный Днепр.
- Не вовремя! - сердито пробормотала Маша, стегнув коня, - за десять верст заметят!
В ушах у беглецов засвистел ветер, из-под копыт лихих коней сыпались искры. Но вскоре Маша замедлила бег и стала искать груду камней, обозначавшую брод.
Луна, как назло, спряталась за большое облако, и густая тревожная тьма сразу окутала реку.
Не найдя брода, беглецы промчались еще с версту вдоль берега. Но вдруг Маша так круто осадила лошадь, что та взвилась на дыбы, а Катя оказалась на десяток шагов впереди.