Несколько месяцев ушло на попытки поиска нового смысла существования. Однако никаких социальных связей у мага не было. В любом селении его могли поджидать странницы правосудия. В любом городе его могла схватить тайная стража. Его знания и опыт нужны были тем, кто до сих пор жаждет знать всё о способностях его деда. Однако понимая, что происходит на Иргенте, Элеоф прекрасно осознавал, что весь его опыт, попадись он этим людям, пойдёт на укрепление власти Иерархии.
Однако вызов жизнью был брошен: либо он в одиночку проживёт отшельником оставшиеся годы, прячась от людей, либо выйдет в свет. Так как весь смысл жить одному сгорел вместе с книгой, названия которой маги так и не расшифровали, эта избушка посреди леса внезапно стала очень тесной для Элеофа. Каждый день, проведённый здесь, подавлял его, и молодой маг чувствовал, что здесь он начинает быстро стареть и словно приближает свою смерть.
Навыками скрываться от тайной стражи маг не обладал, в отличие от деда, который провёл жизнь в бегах и разработал для себя множество уловок, позволяющих обманывать видение этих специально обученных людей. Элеоф понимал, что выход в свет для него равен поимке. Но и жизнь отшельника ныне была для него просто медленной дорогой к смерти. И маг решил поставить на кон свою жизнь. Либо его знания и опыт перевесят и позволят выбраться из лап структур Иерархии, либо, увы, его опыт послужит делу разрушения планеты. Это будет последняя битва Элеофа, и маг обязан выиграть её.
Смысла в жизни, проведённой под защитой энергетического купола, поставленного Фисироцем от видящих над той местностью, где стояла избушка, уже не было. Нужно было сделать шаг за него, выйти в горы и города, научиться взаимодействовать с людьми, научиться отличать мага и видящего от простолюдина. Это теперь путь его развития, это теперь его жизнь. И Элеоф сделал шаг в эту новую жизнь, собрав необходимые вещи и выдвинувшись в путь.
Глава VII
Светила Эва и Яро клонились к горизонту. Скоро должно было настать тёмное время суток. Подходили к концу последние дни перед приближением Атача, и Форс уже собрал свой походный рюкзак, чтобы вскоре вместе со всеми двинуться в горы. Он сидел вместе с другими детьми на полигоне, в то время как ополченцы тренировали свою выносливость на полосе препятствий. Детям часто проводили подобные показы, ведь скоро и они начнут обучаться всему тому, чему учат ополченцев. Хотя ополчение — дело добровольное, и в любой момент каждый ученик центра может отказаться от этого пути и выбрать другой, однако большинство обучающихся остаётся в рядах борцов с туманными духами, ведь все понимают необходимость борьбы за будущее своей планеты и своей расы.
В это самое время в центр подготовки вернулся очередной отряд с пустошей. Перед приближением Атача на близлежащих пустошах проводятся рейды — зачистки местности, чтобы выявить примерное число одержимых и по возможности нейтрализовать как можно большее их количество.
Всегда после прохождения Атача рядом с Иргентом одержимых становится в разы больше. Так как население пустошей — в основном полудикие отшельники, по тем или иным причинам ушедшие от цивилизации, либо банды, время от времени появляющиеся на обитаемых землях, то одержимых среди них значительно больше, чем среди населения благополучных обитаемых территорий, где таковые постоянно контролируются.
На диких пустынных территориях вокруг обитаемых земель нет населённых пунктов, только стоянки небольших групп людей, ведущих кочевой образ жизни, либо землянки отшельников. Среди этих людей одержимость встречается значительно чаще ввиду отсутствия чёткого контроля со стороны ополчения, тайных стражей и прочих сил, надзирающих за порядком.
И вот очередной отряд, возвращающийся с пустошей, привёл с собой троих одержимых. Дети, конечно же, бросили своё занятие и сбежались к отряду — глазеть на полуголых дикарей в верёвках и кандалах явно интереснее, чем очередной раз смотреть тренировки ополченцев. Семёрка ополченцев вела под руки двоих людей с мешками на головах, руки которых за спиной были закованы в кандалы. Третий шёл сам, привязанный верёвкой к одному из ополченцев. Его руки были связаны спереди.
Один из ополченцев забежал в центральный купольный дом. Вышел он оттуда уже с двумя служителями тайной стражи и главой академии. Подойдя к ополченцам, «чёрный мундир» скомандовал:
— Преступника в землянку. А этих двоих с нами. Алапар, есть у нас сейчас пустые помещения?
Есть пустая аудитория. — глава академии указал пальцем на один из круглых домов. — Там сейчас никого не должно находиться.
— Клеф, бери пучеглазого. — скомандовал тайный страж напарнику, указав на одного из пленников и разминая костяшки пальцев. — а я возьму вот этого парнишку.
— Ну чего столпились? — Алапар обратился к окружившим ополченцев детям. — Вы ещё многократно будете видеть процесс изгнания, кто-то из вас даже будет учиться этому. А сейчас идите и занимайтесь своими делами. Всему своё время.
Вечер уже опускал свой мрак на планету. Из юрт выносились факелы и лампы, и зажигающие подходили ближе к трибунам, чтобы осветить их. Форс отошёл на противоположную сторону небольшого холмика и сел там в одиночестве под деревом.
Через некоторое время к нему подошли двое мальчишек и шёпотом предложили посмотреть на изгнание. Идти одним им было страшно, ведь им запретили приближаться к зданию, где стражи будут проводить изгнание. Однако в то же время было очень интересно. Форс и сам жутко любопытствовал поглядеть на это, однако он спросил, почему ребята хотят взять третьим именно его, а не кого-либо другого. В ответ он узнал, что он умный и придумает, как пробраться к зданию незамеченными. К тому же у Форса хорошие отношения с главой академии, и ребят будут меньше ругать, если обнаружат что с ними вместе Форс.
Форсу было приятно слышать столь лестные отзывы о себе от практически незнакомых учеников. Да и опыт проникновения за грани дозволенного у него был — в родном селении они с Синхой постоянно сбегали в леса через кордоны дозорных. Так что Форс решился провести ребят и пойти с ними.
Обойдя несколько зданий вокруг, подальше от хоженых троп, ребята оказались рядом с круглой аудиторией, в которой стражи с ополченцами заперли одержимых. Дозорным на входе стоял один ополченец, стало быть ему на глаза лучше не попадаться. Больше здание ни кем не охранялось. Окна были значительно выше уровня глаз, да и окнами это было трудно назвать — это были маленькие прорези-оконца, служащие для того, чтобы свет проникал внутрь днём и хоть как-то освещал аудиторию.
Форс пригнулся и незаметно подбежал к зданию первым, затем, махнув рукой, позвал за собой остальных ребят. Он быстро смекнул, что единственная возможность посмотреть на происходящее внутри действо — это забраться на чердак через вентиляционный люк в крыше. Рядом со зданием росло невысокое, по меркам Форса, дерево. Оно было всего лишь в три раза выше этого здания. По сравнению с гигантами диких земель это был карлик. По его веткам можно было довольно легко забраться на крышу.
Поэтому Форс попросил помочь ему, и ребята подставили руки чтобы он залез на дерево. Оказавшись на ближайшей толстой ветке, он протянул руку вниз, чтобы помочь забраться второму мальчишке. Затем вместе они втянули на ветку третьего. Форс полез вверх. Он нащупал ногами довольно прочную ветку, позволяющую легко оказаться на крыше, хоть крыша была на расстоянии трёх вытянутых рук от ствола дерева.