— Часовой, тайная стража, я Клеф, из группы Лекса.
— Почему без мундира?
— Я из центра обучения, по спонтанно возникшему делу. Вот мой медальон — протянул металлический жетон страж.
— Эти тоже с тобой? — посмотрел парень на мага и Форса.
— Эти со мной, если угодно, могу просить у командира гарнизона их впустить.
— Сейчас позову командира. — вежливо ответил часовой и закрыл люк.
Через некоторое время за люком снова послышался лязг отпирающихся засовов, круглая металлическая дверь отворилась. Наружу вышел мужчина в чёрном мундире, щурясь от света. Он пристально посмотрел на Клефа и произнёс:
— Клеф, ты что ли? Не узнал тебя без мундира. Давно не виделись! — мужчина расставил руки и подошёл к Клефу.
— Приветствую, и я рад тебя видеть — Клеф обнял его и улыбнулся.
— Что в бункере делать собираешься? — добродушно спросил тот.
— Да вот хотим посмотреть на нашу новую подопечную. — указал Клеф на Ницера.
— Аааа, старик, опять будешь пытаться... Ну удачи! — рассмеялся мужчина. Посмотрев на Форса, он спросил: — А это что за мальчишка?
— Он с нами. Отличник боевой подготовки. Пусть посмотрит, что и такое бывает.
— Вы что, свихнулись? — лицо мужчины сразу стало серьёзным.
— Эй, ты тут не умничай! — вмешался в разговор Ницер. — Это моя идея.
— Не жалко парня?
— А тебе не жалко было своих подчинённых бросать на поле боя, чтобы я потом духов из них вытаскивал?
— Ну ты мне теперь всю жизнь это припоминать будешь? — обиделся страж. — Между прочим, я тогда не мог ничего сделать. Вон, Клеф подтвердит!
— Вот не учили тебя в тринадцать лет так, как я учу. Вот и не мог ты ничего поделать! — подошёл маг к стражу и постучал кулаком по чёрной броне его мундира. — Вот и ходишь ты теперь, как дерево в железках, а поделать ничего не можешь.
— Ладно, всё! Я не лезу в твои методы обучения, а ты не лезешь в мою жизнь, договорились? — посмотрел мужчина на мага, и, повернувшись ко входу, пригласил всех следовать за ним: — Пойдёмте.
Согнувшись, они вошли в узкий проход. Часовой сзади не закрывал дверь — ждал пока они отойдут подальше, так как внутри не было источников света. Труба, по которой они шли, как объяснил Форсу Клеф, была когда-то вентиляционной шахтой, а вход находится ниже уровня грунта. Именно поэтому труба такая узкая — она не предназначена для передвижения людей. В одном месте пришлось даже сесть и съехать небольшое расстояние по ней, как на детской горке. Дальше начинался туннель с пробитыми сверху отверстиями для освещения, и по нему уже можно было передвигаться во весь рост.
Где-то позади часовой захлопнул металлическую дверь и четверо вошедших шли молча, шаги их эхом отзывались в этих катакомбах.
— А что здесь было до метеоритного удара? — поинтересовался Форс.
— Военный бункер. — прокомментировал Ницер. — Можешь себе представить, что в эпоху машин люди убивали друг друга тысячами?
Форса, шедшего позади, передёрнуло от этих слов.
— Что?! — воскликнул он непроизвольно.
— А вот как думаешь, почему мундиры, оставшиеся с тех времён, такие плотные? Да потому, что они рассчитаны на защиту от пули!
— Нет, я не верю! — сказал Форс. — Как может цивилизация, которая достигла таких высот развития, быть такой... Такой... Убивать друг друга?
— Ну на самом деле мы не знаем, с кем вела войну та цивилизация. — еле слышно проговорил идущий впереди командир. — Может они и не убивали друг друга.
— Какие же вы наивные ребята! — не унимался Ницер. — У тебя ж в бункере ракеты, оружие того времени...
— Ракеты? — услышал Форс знакомое слово.
— А ты, наверно, думаешь, как все, что они этим оружием метеориты сбивали?
— Это нормальное применение подобного оружия. — отвечал тот, — Да и мундиры наши ведь могут защищать от осколков мелких астероидов.
— Покажите мне ракеты! — крикнул сзади Форс.
— Мы не для этого сюда пришли! — Ницер хотел продолжить спор. Он снова наступал на командира: — У нас на сегодня разрушенная планета и куча оружия на ней, а ты думаешь, что всему виной метеориты. Вот припомни мои слова, мы ещё раскопаем оружие той эпохи, которое нацелено на уничтожение людей.
— Вот когда раскопаем, тогда и поговорим. — кратко прервал диалог тот. — Мы пришли.
Идущие остановились возле массивной металлической двери. Командир достал ключи и открыл дверь. Ницер зашёл в камеру первый, позвав за собой остальных. Командир остался за дверью, заперев её с той стороны.
— Если что, кричите! — сказал он.
— Если что, беги подальше. — посмеялся Ницер.
В широкой просторной камере, на полу которой могло бы свободно разместиться десятка два людей, стоял письменный стол и стул рядом с ним. На стуле сидела девушка с чёрными волосами и красивыми красными глазами. Она была просто чудесна. Форс, затаив дыхание, рассматривал черты её лица. Таких красавиц на Иргенте надо ещё поискать.
Все трое подошли к ней. Огромные потолки камеры, в два, а то и три человеческих роста, не позволяли добраться до решётки, которая была справа под самым потолком. Из этой решётки бил свет, и луч его падал на письменный стол, за которым сидела девушка. На столе лежали рисунки, целые стопки рисунков. Присмотревшись к ним, Форс понял, что такой красоты он ещё не видел. Рисунки были просто великолепны. Если бы раньше Форс не видел этого, он даже предположить бы не смог, что человек может нарисовать такое. В руках у девушки было перо, которым она выводила очередной свой шедевр.
— Ну здравствуй, Гаппа! — обратился к девушке Клеф.
— Вы принесли чернила? — спросила ласковым тоном девушка, не отрываясь от рисунка.
— Прости, забыли. — ответил Клеф.
— Тогда зачем пришли? — посерьёзнела девушка, продолжая рисовать.
— Проведать тебя решили. Узнать, всё ли в порядке. — Клеф тоже старался говорить с ней ласково, как с ребёнком.
— Я же просила меня не беспокоить.
— Прости, мы просто решили, вдруг тебе...
— Так, ну хватит! — перебил Ницер — «Прости, забыли», «Проведать тебя решили». Ты «чёрный мундир» или трёхлетний ребёнок, Клеф?
— Этот противный дед опять с вами... — вздохнула девушка и оторвала взгляд от рисунка, посмотрев на вошедших. Увидев Форса, она добавила: — А тебя я раньше не видела. Как тебя зовут?
— Меня зовут Форс.
— Очень рада. — улыбнулась девушка. — Меня зовут Гаппа.
Ницер начал брать в руки и рассматривать её рисунки. Их на столе девушки скопилась уже целая пачка. Вероятно, чернила и бумага лежали где-то под изрисованными листами, раскиданными по столу.
— А ты тоже скоро станешь стражником? — спросила Гаппа.
— Да, я учусь в академии, надеюсь, скоро стану. — ответил Форс.
— Ну и зря. — улыбнулась девушка. — Ничего интересного в их жизни нет. Только и умеют, что мучить людей в своих пыточных камерах.
— Да были бы люди... — проговорил Ницер. — А то ведь одержимые. Да ещё, к тому же, не признаются в этом!
— Я не одержимая. — скромно сказала девушка. И тут же грубо кинула Ницеру: — В отличие от тебя, старый дурак. Скоро совсем загнёшься!
— Ах так! — спокойно проговорил Ницер, посмотрев на девушку. Повернув голову, он обратился к Клефу: — Я могу считать это оскорблением?
— Можешь, Ницер. — ответил тот.
Между тем Форс, рассматривающий рисунки, заметил, что большинство из них это абстрактные изображения природы и каких-то существ, а некоторые — весьма странные, на них изображены черепа, кости, умершие люди. Они тоже были прекрасны, но их красота была в то же время и пугающей.
— Почему ты рисуешь такие картины? — указал Форс на одну из них. — Ведь ты могла бы прекрасно рисовать природу, у тебя это так здорово получается!
— Понимаешь, Форс, это моя суть, — сказала девушка, — я просто выражаю себя на этих картинах.
Гаппа начала указывать на картины пальцем и комментировать их:
— Вот тут я весела. Вот это я грущу. Вот здесь я добрая. А здесь, — взяла она в руки тёмный рисунок с черепом, — здесь я зла. У меня есть разные рисунки, где я в депрессии, где я готова всех убить, где я плачу...