— Как она умерла? — спросил Форс у командира.
— Кто? — не понял Арангал.
— Дочь Магдоса.
— Она была одержима. Мы повели её на изгнание. Но на жаре девочка перегрелась и сильно заболела. Мы были против того, чтобы изгонять духа при таком её состоянии. Но тайная стража решила, что после изгнания ей полегчает. В итоге они её потеряли. Тело девочки просто не выдержало.
— Печально. — сказал Форс.
— Так что, друг, — обнял командир Форса, — и у чёрных мундиров бывают просчёты. А мы тут все думаем, что их знания совершенны. Это не так.
— Кем он был до того, как стал бандитом? — поинтересовался парень.
— Ополченцем.
Форс удивлённо посмотрел на Арангала.
— Да, Форс, ополченцем. — говорил тот, не отрывая взгляда от горящего в костре тела. — Командиром довольно результативного отряда. Из которого трое позже перешли на его сторону, и собралась его банда. Впрочем, те трое уже мертвы. Теперь вот, и он за ними последовал.
Арангал ткнул пальцем в приближающихся бандитов и сказал:
— Эти теперь без него ничего не смогут. Можно сказать, с сегодняшнего дня мир стал чище на одну банду.
Бандиты подвели девочку к командиру и взяли с него клятву, что та будет доставлена туда, куда просил, по их выражению, её отец. Арангал поклялся, что сдержит своё обещание и отведёт ребёнка туда, куда велел Магдос. Так же Арангал попросил бандитов подумать над тем, чтобы сложить оружие, пообещав, что ходатайствует о реабилитации за всех, кто осмелится пойти с его отрядом в жёлтую долину и добровольно сдаться. Однако желающих не нашлось. Бандиты предпочли отдать последнюю честь своему командиру и подошли к костру, бросив в огонь принесённые венки. Девочка стояла рядом с Арангалом и спокойно смотрела на происходящее.
— А он правда её отец? — спросил Форс.
— Может быть, кто знает. Но скорее всего он только верит в это. Его сознание давно уже не контролируется им.
После прощания с павшими, отряд двинулся прочь из злополучного леса. Четверо ополченцев несли на сколоченных деревянных носилках тело погибшего товарища. Арангал нёс на плечах девочку.
Ополчение сопроводили по самой короткой тропе к выходу из леса двое бандитов. Выйдя на просторы пустоши, отряд позаботился о том, чтобы укутать девочку имеющимися тканями: приближалась ночь, ветры дули с запада и поднимали вверх облака песка.
Остановился отряд посреди пустыни, когда уходящий Атач уже освещал отражённым от светил светом бескрайнюю пустынную местность. Пока отряд готовился к ночёвке, Форс заговорил с девочкой:
— Как тебя зовут? — спросил парень у малышки.
— Меня зовут Сифи.
— Я не понял, Магдос что, эту девчонку назвал в честь своей дочери? — послышался комментарий ополченца, который поодаль выкладывал из рюкзака дрова для костра.
— Вроде нет. — отвечал другой ополченец, расстилающий палатку. — Вроде её звали как-то на «А».
— Кальда? Нет, Кальда не я. — ответила девочка.
— А где тогда Кальда? — удивился Форс.
— Сейчас я её позову.
Подумав, что девочка играет, Форс не уделил особого внимания происходящему и отвлёкся, доставая вещи из своего рюкзака. Между тем через недолгое время девочка вдруг заговорила не своим голосом. Она спросила:
— Звали меня?
— Н-нет... — обернулся к ней Форс, опешив.
— Странно, — говорила девочка совершенно другим тоном. — Сифи сказала мне, что меня кто-то вызывал.
Осмотревшись вокруг, девочка спросила:
— А где мы сейчас?
Форс подошёл к ней поближе и спросил:
— А как тебя зовут?
— Кальда. Так где мы?
— Развлекается девочка. — прокомментировал ополченец, раскладывающий костёр.
— Да нет же. — заметил Форс. — Ты слышал как её голос изменился? Такое нельзя эмитировать.
— А, понятно. — сказала девочка. — Опять все не в курсе.
— Мы посреди пустыни. — объяснил Форс. — Мы сейчас идём в жёлтую долину, чтобы передать тебя Клоре.
— Бабушка Клора! — улыбнулась девочка. — Она понимает нас с Сифи. Другие говорят, что это плохо, а я считаю, что ничего страшного, две девочки в одном теле это даже хорошо. Одной ведь скучно. И бабушка Клора тоже так считает.
— Клора, скажи пожалуйста, как ты попала в это тело? — заинтересовался Форс, предвкушая очередную работу для тайной стражи.
— В это? — ткнула девочка себя пальцем. — Никак. Я с ним родилась. Это Сифи. Она пришла. Она умерла, но во мне она живая. Значит, смерти нет. Я теперь тоже не боюсь умирать.
— Как она пришла?
— Вселилась в меня. Мне было грустно и одиноко, и я дала Сифи побыть в моём теле. А она очень хотела жить, понимаешь?
— Хватит допытывать ребёнка! — с укоризной посмотрел на девочку Арангал. — Похоже, отец ей навнушал столько всего, что у неё теперь раздвоение личности.
— Раз-во-е... Что это такое? — спросила девочка.
— Как бы не так. — сказал Форс. — Наверняка подселение. Вот смотри.
И Форс обратился к ребёнку:
— Позови, пожалуйста, Сифи.
— Сейчас позову... — сказала девочка и на секунду закрыла глаза, но тут же их открыла. — Она не хочет выходить.
— Почему?
— Хочет отдохнуть. Я должна тоже видеть и знать куда мы идём. Она уже многое видела.
— Видишь, девочка просто фантазирует. — сказал Арангал Форсу.
— Я так не думаю. Видел бы ты, как она менялась. Это явно два разных человека.
— В любом случае чёрным мундирам её не отдам. Однажды это уже привело к смерти. С меня хватит. — Арангал присел на корточки и обнял девчонку. — Отправлю тебя к той тёте, будешь жить с нею.
Переночевав в пустыне в палатках, отряд выдвинулся ранним утром в путь. Дойдя до жёлтой долины, ополченцы передали тело погибшего товарища другому отряду, послав с ним двоих ополченцев, чтобы те рассказали комиссии по учёту потерь подробности по поводу боя.
В пути всё же выяснилось, что с девочкой что-то не так. Она разговаривала с ополченцами то от своего имени, то от имени Сифи, поразительно менялась и рассказывала такие подробности из жизни, придумать которые ребёнок вряд ли в состоянии. Тем не менее Арангал сдержал своё обещание и отвёл её на хутор возле красных скал, приказав ополченцам закрыть глаза на все её странности.
На хуторе ополченцы спросили у сельчан, где найти старушку по имени Клора. Их отвели к домику, который действительно был красно-жёлтым: сложен был из красного камня и обложен соломенной крышей жёлтого цвета. Арангал завёл в дом девочку и через пару минут разговора вышел и направил отряд в путь к базовому лагерю. Жёлтая долина дарила путникам прохладу и свежесть, которые после нескольких дней, проведённых в пустыне, стали самым приятным, о чём только можно мечтать.
Так закончился самый жестокий и самый странный бой, в котором довелось поучаствовать Форсу. Он ещё не знал, что через полтора года его жизнь круто измениться, и пока мечтал полмира пройти со своим отрядом, потому как уже привык к такой жизни и очень полюбил путешествия, пусть даже некоторые из них были полны опасности...
Глава XVI
Вот уже второй год Элеоф находился в заточении. Он не смог настолько продвинуться в магии, чтобы как-либо переместить своё физическое тело в пространстве и оказаться хотя бы в метре за закрытой металлической дверью. Каверн по близости не было, да даже если бы были — до них ещё требовалось дойти. Своё настоящее имя он так и не назвал, придумав себе псевдоним — Кионир, что с древнего языка, изученного по едва не расшифрованной с дедом книге, означало дословно «Идущий за силой». Сие имя весьма соответствовало текущему положению Элеофа: в катакомбах можно было либо умереть, либо стать сильнее.
Конечно, первое время Кионир делал вид что готов «сотрудничать» и запутывал орден, делая странные заявления по поводу своих знаний. Однако долго это не могло продолжаться, и уже через несколько дней Элеонора, зная, насколько он опасен, приказала замуровать его в холодную стену. Что и было сделано. Проведя десять дней без еды и воды, подвешенным на верёвках и закованный в кандалы Элеоф едва не умер. Ална сделала всё, чтобы его освободили. Она уговорила Грасу, к которой прислушивалась Элеонора, убедить кареглазую женщину в том, что живым он ещё будет нужен ордену.