Джон Диксон Карр
«Чёрные очки»
Памяти Пауиса Мэзерса[1]
Часть первая
ПЕРВЫЙ ВЗГЛЯД СКВОЗЬ ОЧКИ
Как я буду спать этой ночью?
Глава 1
НА УЛИЦЕ ГРОБНИЦ
Насколько может припомнить этот человек, все началось в некоем доме в Помпеях. Он никогда не забывал тот тихий и жаркий день, безмолвие на улице Гробниц, нарушенное английской речью, красные олеандры в запущенном саду и девушку в белом, стоящую посреди группы в солнцезащитных очках, похожих на маски.
Человек, наблюдавший группу, пробыл в Неаполе неделю по делам. Дела эти не имеют отношения к данному повествованию. Но они занимали все его время, и только во второй половине понедельника 19 сентября он смог от них освободиться. Вечером он должен был отправиться в Рим, а оттуда — через Париж в Лондон, но день решил посвятить осмотру достопримечательностей, ибо прошлое притягивало его не менее, чем настоящее. Таким образом, в самый тихий час дня и под палящим солнцем он оказался на улице Гробниц.
Улица эта лежит за пределами стен Помпей. Она начинается от Геркуланских ворот и спускается с холма, словно широкий, вымощенный булыжником желоб с тротуарами по бокам. Кипарисы оживляют эту улицу мертвых. Склепы патрициев и приземистые алтари лишь слегка почернели и сохранились почти в целости. Когда упомянутый человек слышал собственные шаги, ему казалось, что он идет по обычному заброшенному пригороду. Горячий яркий свет сверкал на булыжной мостовой, изрытой колеями повозок, и на траве, пробивающейся в трещинах, среди которой мелькали, как тени, маленькие коричневые ящерицы. Впереди, словно мавзолей, возвышался в голубоватой дымке Везувий, казавшийся огромным, несмотря на расстояние в полдюжины миль.
Человеку было жарко и хотелось спать. Длинные улицы с пустыми лавчонками и украшенными колоннами дворами между тем будоражили его воображение. Он скитался по городу уже более часа, но за все время не встретил ни единой живой души, за исключением таинственной группы с гидом, которая внезапно появилась в конце улицы Фортуны и вскоре загадочно исчезла под аккомпанемент скрежета маленьких камешков.
Улица Гробниц привела нашего героя к границе города. Он размышлял, прекратить ли экскурсию или повернуть назад для продолжения осмотра, когда среди гробниц увидел дом. Это было солидное здание — вероятно, патрицианская вилла, — которое в дни расцвета Помпей скрывалось в спокойном пригороде. Человек поднялся по лестнице и вошел внутрь.
Внутренний двор — атрий выглядел мрачным и куда менее ухоженным, чем в уже виденных им отреставрированных домах. Но в находившийся рядом перистиль — двор, обрамленный крытой колоннадой, — проникало солнце. Разрушенный фонтан окружали цветущие олеандры и азиатские пинии. Внезапно человек услышал шелест высокой травы и английскую речь.
У фонтана стояла девушка в белом и смотрела в его сторону. Овальное лицо с полными губами демонстрировало не только красоту, но и ум. Темно-каштановые волосы были разделены пробором и зачесаны назад, мелкие локоны были подняты к затылку. Широко расставленные серые глаза задумчиво смотрели из-под тяжелых век. Взгляд их был серьезным, но добродушным. Поза девушки казалась непринужденной, она лениво приглаживала белое платье, но при этом явно нервничала, что было заметно даже по напряженному изгибу бровей.
Лицом к ней стоял темноволосый молодой человек в сером фланелевом костюме, поднеся глаз к видоискателю кинокамеры, которая гудела и щелкала. Прижимаясь к камере щекой, молодой человек настаивал:
— Сделай же что-нибудь! Улыбнись, кивни, зажги сигарету — что угодно! Если ты будешь только стоять, получится просто фотография.
— Но, Джордж, что я могу сделать?
— Я же говорил тебе. Улыбнись, кивни или...
Девушка, очевидно, испытывала чувство неловкости, охватывающее людей, когда они знают, что каждое их движение будет зафиксировано. Виновато улыбнувшись, она подобрала белую сумочку и взмахнула ею в воздухе, потом огляделась вокруг, как будто отыскивая путь к бегству, и в итоге рассмеялась прямо в объектив.
— Мы зря тратим пленку, — проворчал молодой человек, словно настоящий кинооператор.
Наблюдателю, стоящему в дверях на расстоянии всего около дюжины футов, внезапно стало ясно, что девушка пребывает в крайне нервозном состоянии, что ее непринужденная поза обманчива и что назойливое щелканье камеры становится для нее кошмаром.
— Ну так что мне делать?
— Пройдись немного. Отойди направо — я хочу, чтобы эти колонны оказались за тобой.
Еще один член группы, созерцающий происходящее, упершись кулаками в бока, презрительно фыркнул. Темные очки лишь частично скрывали тот факт, что этот проворный маленький человечек гораздо старше, чем можно было сулить по его одежде. Кожа на скулах высохла и сморщилась, а из-под опущенных полей панамы виднелись седеющие волосы.
— Вы всего лишь обычные туристы, — заявил он. — Вам нужно снять не Марджори, а колонны позади нее в качестве доказательства, что вы побывали в помпейском доме. По-моему, это отвратительно.
— Что тут не так? — осведомился громовой голос, который принадлежал куда более высокому и крепкому мужчине, стоящему по другую сторону от вызвавшей негодование пары.
— Туристы! — не унимался человек в панаме.
— Я с тобой абсолютно не согласен, — возразил крепкий мужчина. — И мне непонятна твоя позиция, Маркус. Каждый раз, когда мы отправляемся туда, где есть какие-то достопримечательности, ты хочешь держаться от них подальше (если я правильно тебя понимаю) только потому, что они таковыми являются. Могу я спросить, какой толк в путешествиях, если ты не желаешь осматривать достопримечательности? Ты скажешь, что их осматривают тысячи людей. А тебе никогда не приходит в голову, что если тысячи людей осматривают их тысячи лет, то на них стоит взглянуть?
— Полегче, — сказал человек в панаме. — И перестань орать. Ты не понимаешь этого и никогда не поймешь. Например, что ты осматриваешь? Где мы сейчас находимся?
— Это достаточно легко выяснить, — отозвался другой. — Что скажете, молодой человек?
Он повернулся к темноволосому юноше с кинокамерой. Последний неохотно прекратил снимать девушку, которая теперь смеялась. Поместив камеру в футляр, висевший на плече, он вынул из кармана путеводитель и добросовестно перелистал страницы.
— «Номер 34, две звездочки. Вилла Аррия Диомеда, — откашлявшись, прочитал молодой человек. — Именуется так только потому...»
— Чепуха, — прервал крепкий мужчина. — Мы осматривали ее десять минут назад. Там нашли все эти скелеты.
— Какие скелеты? — запротестовала девушка. — Мы не видели никаких скелетов, доктор Джо.
Лицо крепкого мужчины покраснело еще сильнее.
— Я не говорил, что мы видели скелеты, — ответил он, поправив на голове твидовую кепку. — Я говорил, что в этом месте нашли скелеты. Позади, на этой же дороге — разве ты не помнишь? Раскаленный пепел засыпал там рабов — их обнаружили позже; они валялись на полу, как кегли. Это был дом с колоннами, выкрашенными в зеленый цвет.
Проворный старичок в панаме скрестил руки на груди. На его лице мелькнуло злорадство.
— К твоему сведению, Джо, это не так.
— Что не так? — осведомился доктор Джо.
— Колонны не были выкрашены в зеленый цвет. Снова и снова я утверждаюсь в своем убеждении, — продолжал маленький человечек, — что обычные люди, вроде вас всех, совершенно неспособны правильно рассказать о том, что видели или слышали. Вы ничего не замечаете. Верно, профессор?
Он обернулся. Еще двое из группы стояли в тени колонн перистиля. Наблюдатель едва сознавал их присутствие — он лишь заметил, что один был средних лет, а другой молодым. С помощью лупы они рассматривали кусок камня или лавы, который, очевидно, подобрали с балюстрады перистиля. Оба носили темные очки.
— Бог с ней, с виллой Аррия Диомеда, — послышался голос из-за балюстрады. — Чей это дом?
1
Мазерс, Эдуард Пауис (1892–1939) — английский поэт, переводчик и составитель замысловатых кроссвордов. (Здесь и далее примеч. пер.)