Все, кто пробовал конфеты из средней коробки, жаловались на их горький вкус. Но бедняжку Фрэнки это не остановило, поскольку он истратил на них свои два пенса. Он съел все конфеты. Боли начались примерно через час, и в одиннадцать ночи он умер в страшных мучениях. Детям Эндерсонов и Лоис Кертен повезло больше. Маленькая Дороти Эндерсон откусила кусочек конфеты, закричала, что она горькая, и не стала есть больше. Лоис Кертен из любопытства тоже съела кусочек. Томми Эндерсон заявил, что тоже должен попробовать. Потом Лоис откусила от еще одной конфеты, и та тоже оказалась горькой. Она решила, что конфеты испорчены, и положила их в сумку, чтобы потом вернуться и пожаловаться миссис Терри. Никто из троих не умер, но Лоис ночью стало плохо. Выяснилось, что это отравление стрихнином.
Майор Кроу умолк. Он говорил спокойно, но Эллиоту не нравился его взгляд. Погасив сигарету, он снова сел и добавил:
— Я провел двенадцать лет в этих краях, но никогда не видел такого скандала, который последовал за этими событиями. Сначала поступило сообщение, что миссис Терри торговала отравленными конфетами, и всю вину возложили на нее. Полагаю, некоторые уверены, что шоколад может испортиться, как мясо, и стать ядовитым. Миссис Терри кричала и плакала, вытирая лицо фартуком. Ей разбили окна, а отец Фрэнки Дейла чуть не сошел с ума.
Но через день-два люди пришли в себя и начали задавать вопросы. Джо Чесни прямо заявил, что это преднамеренное отравление. Его вызывали к Фрэнки. Мальчик съел три конфеты и проглотил шесть с четвертью гран стрихнина. Как вам известно, смертельной дозой считается одна шестнадцатая грана. Три другие жертвы поделили между собой два грана. Остальные конфеты из средней коробки отдали на анализ. Две из них содержали по два с лишним грана соли стрихнина, растворенной в спирте, как и еще две конфеты в сумке Лоис Кертен, помимо тех двух, которые разделили между собой она и дети. Иными словами, отравлены были десять конфет, и в каждой содержалась доза, превышавшая смертельную. Кто-то захотел убивать, причиняя жертвам максимальные страдания.
Существовало три возможных решения. Первое: миссис Терри намеренно добавила яд в конфеты, во что, когда страсти улеглись, никто не верил. Второе: кто-то из заходивших в лавку в течение дня бросил горсть отравленных конфет в среднюю коробку, когда миссис Терри повернулась к нему спиной. На такую возможность я вам уже указывал. И третье: это сделала Марджори Уиллс. Когда Фрэнки принес ей кулек обычных конфет, у нее в кармане плаща находился заранее приготовленный такой же кулек с отравленными. Она положила в карман обычные конфеты, достала отравленные и попросила Фрэнки отнести их в лавку и поменять. Понятно?
Эллиот нахмурился:
— Да, сэр. Но...
— Вот именно! — прервал майор, устремив на гостя гипнотический взгляд. — Я знаю, что вы хотите сказать. Имеется противоречие. Марджори купила шесть конфет, а в средней коробке было десять отравленных. Если она вернула дубликат кулька с шестью конфетами, откуда взялись еще четыре? А если дубликат содержал десять конфет вместо шести, разве миссис Терри не обратила бы на это внимание, высыпая их в коробку?
Суперинтендент Боствик из местной полиции до сих пор не произносил ни слова. Высокий и широкоплечий мужчина сидел скрестив руки на груди и глядя на календарь.
— Некоторые думают, что не обратила бы, — заметил он. — Если ее торопили. — Он добавил, прочистив горло: — Со Скотленд-Ярдом или без него, мы доберемся до этого проклятого убийцы, чего бы нам это ни стоило.
Жар вспышки физически ощущался в и без того теплой комнате. Майор Кроу посмотрел на Эллиота.
— Боствик приучен судить непредвзято, — сказал главный констебль. — Но если так думает он, можете представить, что думают остальные?
— Понятно. — Эллиот внутренне содрогнулся. — Они считают, что мисс Уиллс...
— Это должны выяснить вы. Люди в целом не склонны вдаваться в детали, как приходится делать нам. В том-то и беда. Прежде всего, всех ошарашила абсолютная бессмысленность этого жестокого преступления. А потом, никуда не денешься от того факта (к счастью, неизвестного большинству посетителей «Голубого льва»), что обстоятельства почти полностью идентичны знаменитому делу об отравлении в Брайтоне более шестидесяти лет тому назад. Вы слышали о деле Кристианы Эдмундс в 1871 году? Она проделала точно такой же трюк с отравленными конфетами, поручив ребенку отнести их в магазин для обмена. Дубликат кулька она держала в муфте и подсунула его мальчишке, как опытный фокусник.
Эллиот задумался.
— Если я правильно помню, Кристиана Эдмундс была сумасшедшей и умерла в Бродмуре[7], — заметил он.
— Да, — согласился майор. — И некоторые думают, что эту девушку ждет то же самое. Но предъявить ей обвинение невозможно, — продолжал он после паузы. — Во-первых, никак не докажешь, что она купила, позаимствовала, нашла или украла хотя бы миллионную долю грана стрихнина.
Местный ответ на это прост. Марджори — любимица доктора Джо Чесни, который настолько беспечен, что может оставить стрихнин где угодно, как табак. В его приемной действительно имеется стрихнин, но он полностью отчитался за каждую крупинку. Во-вторых, миссис Терри клянется, что в кульке, который вернул Фрэнки Дейл, было только шесть конфет. В-третьих, если Марджори Уиллс сделала это, то невероятно нелепым способом. Она даже не приняла те меры предосторожности, о которых позаботилась безумная Кристиана Эдмундс. В конце концов, Брайтон — большой город, и женщина, которая поручила поменять конфеты незнакомому мальчику, имеет все шансы не быть опознанной впоследствии. Но эта девушка посреди маленького городишки обращается к хорошо знающему ее мальчику, да еще в присутствии свидетелей! Она как будто нарочно старалась привлечь к себе внимание! Если бы она хотела отравить конфеты, то сделала бы это куда более безопасным способом, о котором я вам говорил.
Нет, инспектор. От любого пункта в деле против нее хороший адвокат не оставит ни клочка за двадцать минут, а мы не можем себе позволить арестовать ее только для того, чтобы порадовать дядюшку Тома Кобли и всех прочих. Кроме того, я надеюсь, что это неправда. Она славная малышка, и о ней не было известно ничего дурного, если не считать того, что все Чесни немного странные.
— А сплетни о ней пошли до того, как Чесни отправились в путешествие?
— Да, но в открытую об этом стали говорить после их отъезда. А когда они вернулись, стало еще хуже. Суперинтендент опасается, что какие-нибудь горячие головы попытаются разбить теплицы Маркуса, но я этого не боюсь. Здешний народ много болтает, но ждет, что действовать будут власти. Господи, как бы я хотел сделать хоть что-нибудь! — жалобным голосом воскликнул майор. — У меня самого есть дети, и мне эта история нравится не больше, чем остальным. Кроме того, позиция Маркуса Чесни не улучшает ситуацию. Он вернулся с континента, одержимый жаждой крови, и заявляет, что решит нашу проблему, если нам это не удастся. Как я понял, он только позавчера приходил сюда и задавал дурацкие вопросы...
Эллиот навострил уши:
— Вот как? О чем, сэр?
Главный констебль вопросительно посмотрел на суперинтендента Боствика.
— Джентльмен хотел знать, — с сарказмом отозвался тот, — точный размер картонных коробок с конфетами на прилавке миссис Терри. Я осведомился, зачем ему это нужно. Он пришел в ярость и сказал, что это не мое дело. Тогда я посоветовал ему обратиться к самой миссис Терри. Мистер Чесни заявил, что у него был ко мне еще один вопрос, но, раз я оказался таким ослом, он не станет его задавать, и мне придется отвечать за последствия. Он, видите ли, всегда знал, что мне недостает наблюдательности, но теперь убедился, что у меня нет и мозгов.
— Кажется, его idée fixe[8], — объяснил майор, — состоит в том, что большинство людей не в состоянии точно описать виденное и слышанное ими...