Глава 4
ЧЕРНЫЕ ОЧКИ
Здесь Эллиот допустил еще одну оплошность. Он заговорил так резко, что главный констебль в недоумении уставился на него.
— Не думаю, мисс Уиллс, — сказал он. — Пожалуйста, садитесь.
Марджори продолжала озадаченно смотреть на него. Эллиот еще никогда не сталкивался с человеком, чье присутствие ощущал так интенсивно, словно физическое прикосновение. Казалось, он знал, что она сделает, как поднимет голову, как поднесет руку ко лбу.
— У тебя истерика, Марджори. — Доктор Джо похлопал ее по руке. — Этот парень — инспектор Скотленд-Ярда. Он...
— Скотленд-Ярд? — переспросила девушка. — Значит, все так скверно?
Она начала смеяться и сразу же оборвала себя, но ее взгляд оставался настороженным. Эллиот не забыл ни одной детали, помнил до мелочей и глянцевые темно-каштановые волосы, разделенные пробором и завитые на затылке в мелкие локоны, и широкий лоб, и изогнутые брови, и задумчивые серые глаза, и рот, казавшийся неподвижным. Теперь он видел, что она отнюдь не красавица, но едва обращал на это внимание.
— Простите. — Взгляд девушки слегка прояснился. — Боюсь, я вас не слышала. Что вы сказали?
— Пожалуйста, садитесь, мисс Уиллс. Если вы в состоянии, мы хотели бы услышать то, что вы можете сообщить нам о смерти вашего дяди.
Марджори бросила быстрый взгляд на двустворчатую дверь в темную комнату, потом уставилась в пол, стиснув руки, и вскинула голову. Внешне она казалась спокойной, но сдержанность и чувство юмора, которые Эллиот приписывал ей, могли оказаться недостаточной защитой от четырехмесячного шепота злых языков.
— Лампа ведь не могла перегореть? — спросила девушка и потерла лоб тыльной стороной ладони. — Вы пришли арестовать меня?
— Нет.
— Тогда... о чем вы хотели меня спросить?
— Просто расскажите мне о происшедшем, мисс Уиллс. Доктор Чесни, если вы хотите вернуться к вашему пациенту...
Спокойная шотландская учтивость Эллиота произвела нужное действие. Девушка задумчиво смотрела на него — ее дыхание стало менее частым. Опустившись на стул, который он придвинул для нее, она закинула ногу на ногу. На ней было простое черное платье, украшения отсутствовали.
— Должны ли мы оставаться здесь, инспектор? Я имею в виду — в этой комнате?
— Да.
— У моего дяди была теория, — продолжала Марджори. — А когда у него появлялись теории, он должен был сразу их проверить. И вот результат. — Она рассказала о теории Маркуса.
— Насколько я понимаю, мисс Уиллс, все началось со спора за обедом?
— Да.
— Кто затеял спор? В смысле затронул тему?
— Дядя Маркус. — Девушка казалась удивленной.
— И вы с ним не согласились?
— Да.
— Почему, мисс Уиллс? На каком основании?
— Неужели это имеет значение? — воскликнула Марджори, широко открыв глаза и сделав нетерпеливый жест. — Почему? Полагаю, просто чтобы чем-то заняться. После нашего возвращения дома стало совсем паршиво, несмотря на присутствие Джорджа... особенно в его присутствии. Джордж — мой жених. Я познакомилась с ним во время нашего путешествия за границу. К тому же дядя Маркус был так уверен в себе. А я действительно верила в то, что ему сказала.
— О чем?
— Что все мужчины ненаблюдательны. Вот почему из вас получаются такие плохие свидетели. Вы ни на что не обращаете внимания. Вы слишком сосредоточены на собственных делах, заботах и неприятностях, поэтому ничего не замечаете. Хотите, докажу? Вы всегда шутите, будто женщина знает все, что носит другая женщина, — вплоть до мельчайшей детали пояса или браслета. Думаете, женщина не знает так же хорошо, что носит мужчина? И не может это описать? Дело не в слежке за другими женщинами, а в простой наблюдательности. А вы когда-нибудь замечаете, что носят другие люди? Например, другой мужчина? Нет. Если костюм или галстук не вызывающи, вы не обращаете на них внимания. Вы замечаете детали — его ботинки или руки? — Она сделала паузу, бросив взгляд через плечо на двустворчатую дверь. — Я говорю вам это, так как заявила дяде Маркусу, что ни одна толковая женщина не может ошибиться в том, что она видела. Я сказала, что если он произведет свою демонстрацию, то я правильно отвечу на все его вопросы. И я не ошиблась... — Марджори склонилась вперед. — Понимаете, кто-то вошел...
— Одну минуту, мисс Уиллс. Кто еще не согласился с теорией вашего дяди?
— Дядя Джо, просто из соображений здравого смысла. И профессор Инграм очень серьезно возражал. Он профессор психологии и сказал, что в целом теория звучит убедительно, но сам он не сделал бы ошибку, так как является опытным наблюдателем и знает все ловушки. Профессор предложил дяде Маркусу пари на пятьдесят фунтов.
Она посмотрела на стул доктора Джо, но сам доктор уже ушел, причем ему удалось сделать это незаметно. Суперинтендент Боствик вернулся в комнату, а майор Кроу склонился вперед, положив руки на крышку рояля.
— Как насчет вашего... жениха?
— Джорджа? Он тоже был не согласен с дядей Маркусом, но настаивал, чтобы ему позволили снять всю процедуру его маленькой кинокамерой, дабы впоследствии не возникало никаких споров.
Эллиот встрепенулся:
— Вы имеете в виду, что у вас есть пленка, на которой зафиксировано происшедшее?
— Да, конечно. Вот почему в соседней комнате горела лампа «Фотофлад».
— Понятно. — Эллиот облегченно вздохнул. — Кто собирался присутствовать на демонстрации?
— Только профессор Инграм, Джордж и я. Дядя Джо должен был уехать по вызовам.
— А тот человек, которого, кажется, ударили по голове, — мистер Эммет? Его не было среди зрителей?
— Нет. Ему предстояло быть ассистентом дяди Маркуса — другим актером в пьесе. Но мы узнали об этом позже, — объяснила Марджори. — После обеда дядя Маркус и Уилбер Эммет обсудили спектакль, который собирались устроить для нас, как люди устраивают шарады. Сценой должен был стать кабинет сэра Маркуса, а мы, зрители, — сидеть здесь. Уилбер собирался появиться в какой-то причудливой одежде — чем причудливее, тем лучше, ведь нам предстояло описывать ее впоследствии. Потом он и дядя Маркус должны были разыграть какую-то нелепую сценку, которую нам также следовало описать без ошибок. Дядя Маркус приготовил для нас список вопросов. Незадолго до полуночи он вызвал нас сюда и дал нам указания...
— Минутку, пожалуйста, — прервал Эллиот. — Вы сказали «незадолго до полуночи». Не было ли это поздновато?
Лицо Марджори омрачила, как ему показалось, тень досады.
— Конечно. Профессор Инграм был очень недоволен, так как хотел вернуться домой. Понимаете, обед продлился до четверти десятого. Джордж и я сидели в библиотеке, играя в карты и ожидая, чем все закончится, но дядя Маркус настаивал именно на этом времени.
— Он как-нибудь это объяснил?
— Сказал, что хочет дождаться возвращения дяди Джо, чтобы тот присоединился к нам. Но когда дядя Джо не вернулся без четверти двенадцать, он решил приступать.
— Еще один вопрос, мисс Уиллс. Тогда вы не знали, что мистер Эммет в этом участвует — что он должен ассистировать вашему дяде, как актер в спектакле?
— Нет. После обеда мы вообще не видели Уилбера. Мы только знали, что дядя Маркус закрылся в этих двух комнатах, совершая свои приготовления.
— Пожалуйста, продолжайте.
— Ну, дядя Маркус собрал нас здесь и проинструктировал. Портьеры на окнах были задернуты, а двустворчатая дверь закрыта, поэтому мы не могли заглянуть в кабинет.
— Вы не сможете точно вспомнить, что он говорил?
Она кивнула:
— Думаю, могу. «Прежде всего, — сказал он, — вам придется сидеть во время представления в полной темноте». Джордж спросил, как же ему тогда снимать свой фильм. Дядя Маркус объяснил, что позаимствовал мою лампу «Фотофлад», которую я купила для Джорджа сегодня утром, и установил ее в кабинете таким образом, чтобы свет падал прямо на «сцену». Тогда мы сможем сосредоточить внимание на происходящем.
Эллиот почувствовал исходящую от девушки неуверенность так же ощутимо, как если бы это был аромат духов.